Китайский проезд   ::   Тополь Эдуард

— Но это невозможно, Винни…

— В долг! Под десять процентов! — Винсент уже не требовал и не просил, а умолял его действительно как брата. — Ровно на год, Эзра! Я отдам, поверь! Иначе мне конец! Ты же обещал быть мне братом!

— У меня нет таких денег, клян…

— Опять? — перебил Винсент, тут же вскипая. — Лучше не клянись, сука! Сколько ты можешь дать?

— Не знаю… — протянул осторожный Зускин, его карие глаза забегали, как цифры в счетной машине. — Десять тысяч… — и тут же поправился: — Двадцать, Винни! Двадцать пять…

Но Винсент даже не счел нужным удостоить его взглядом. Он подошел к письменному столу, украшенному бюстом Моцарта, буклетами фирмы «Нью раша инвест, лтд.» и русско-американскими флажками. Всю эту муру он небрежным жестом отшвырнул в сторону, а собрал со стола только фотографии внуков Зускина и его двух домов в Санта-Монике и в Пасадене — фотографии, которые он сам принес, плюс те, которыми был украшен стол Зускина.

— Гуд бай, мой друг. Мои внуки тоже будут помнить твое имя, как икону…

С этими словами Винсент сунул фотки в карман и направился к двери. Но Зускин, конечно, окликнул его.

— О'кей, Винни, ты меня достал, — сказал он деловым тоном. — Я дам тебе сто тысяч.

— И шестьсот в конце недели, — быстро повернулся Винсент.

Но теперь перед ним сидел совершенно иной Зускин — с жестким, словно у старого грифа, лицом.

— Только сто, больше у меня нет, — спокойно сказал он. — Можешь оторвать мне яйца, если не веришь.