JК
Книга Дины :: Вассму Хербьерг
Страница: 544 из 552Потом поднесла свою грудь к его губам и приникла к нему.
Он был поршнем, скользившим в недрах огромной машины.
И началась скачка. Дикая, неуемная.
Страсть!
Вдруг он опустил ее на пол и ждал, наблюдая за ней.
У него были твердые бедра. Прерывистое дыхание. И могучее копье. Теперь страсть звучала крещендо.
Дина откинула голову и упала в бесконечность, когда он обхватил ее бедра.
И она приняла его.
Они слились в одно трепещущее тело. Завязав тяжесть друг друга в гордиев узел перед черной печкой с красными языками пламени.
Ловите нам лисиц, лисенят, которые портят виноградники, а виноградники наши в цвете. Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему; он пасет между лилиями.
Книга Песни Песней Соломона, 2:15, 16
Когда Аннетте поднялась утром к Дине, чтобы затопить печку, дверь оказалась запертой. Она заглянула в комнату гостя и обнаружила, что его кровать нетронута. Она спустилась к Олине и остановилась в растерянности, спрятав руки под грубый фартук.
— Ну, чего стоишь? Истопила печь? — спросила Олине.
— В зале заперта дверь!
— Ну так затопи в комнате у гостя! И Андерс уже встал и ушел, тебе нет нужды…
— Но гостя нет в его комнате!
Олине повернулась и впилась глазами в служанку. Она лихорадочно соображала, что делать.
— Вот и хорошо, затопи там, пока в комнате никого нет.
Он был поршнем, скользившим в недрах огромной машины.
И началась скачка. Дикая, неуемная.
Страсть!
Вдруг он опустил ее на пол и ждал, наблюдая за ней.
У него были твердые бедра. Прерывистое дыхание. И могучее копье. Теперь страсть звучала крещендо.
Дина откинула голову и упала в бесконечность, когда он обхватил ее бедра.
И она приняла его.
Они слились в одно трепещущее тело. Завязав тяжесть друг друга в гордиев узел перед черной печкой с красными языками пламени.
Ловите нам лисиц, лисенят, которые портят виноградники, а виноградники наши в цвете. Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему; он пасет между лилиями.
Книга Песни Песней Соломона, 2:15, 16
Когда Аннетте поднялась утром к Дине, чтобы затопить печку, дверь оказалась запертой. Она заглянула в комнату гостя и обнаружила, что его кровать нетронута. Она спустилась к Олине и остановилась в растерянности, спрятав руки под грубый фартук.
— Ну, чего стоишь? Истопила печь? — спросила Олине.
— В зале заперта дверь!
— Ну так затопи в комнате у гостя! И Андерс уже встал и ушел, тебе нет нужды…
— Но гостя нет в его комнате!
Олине повернулась и впилась глазами в служанку. Она лихорадочно соображала, что делать.
— Вот и хорошо, затопи там, пока в комнате никого нет.