JК
Когда боги глухи :: Козлов Вильям Федорович
Страница: 15 из 876Шлепая деревянной ложкой на черную сковороду жидковатое тесто, она говорила:
– Димитрий мой – военный, батька твой был военным, сам мальчонкой пороху в отряде понюхал, вон боевые медали заслужил… А не судьба, значит, сынок, быть командиром. Да и ладно. Оглянись кругом – сколько эта война зла-то земле принесла? Кто же будет все порушенное подымать? У нас, в Андреевке, и то с утра до вечера топоры стучат, а что во всей Расее-матушке деется? Была бы голова да руки, а дела тебе на нашей земле всегда найдется…
Широкова рассказывала про морскую службу своего Ванюшки, сетовала, что на флоте подолгу служат, a без мужских рук тяжко двум бабам, дочь работает в больнице санитаркой, корову так после войны и не купили, зато держат пару коз, – если Вадим хочет, она, Широкова, принесет вечерком молока…
Вадим отказался: он козье молоко не любил. Болтовня соседки отвлекла его от мрачных мыслей, снова внезапно нахлынувших вместе с гулкими ударами сердца.
Андреевка казалась вымершей. Некогда шумный, всегда наполненный голосами, дом Абросимовых опустел. Маленькую комнату бабушка сдавала квартирантам, сейчас у нее жила молодая акушерка, но Вадим ее еще не видел: уехала на какие-то курсы в Климово.
– На побывку сюда приехал, бабку навестить? – спросила Широкова.
– Скворцов послушать, – улыбнулся Вадим. – Наши скворцы самые голосистые.
– Говорили, ты на летчика пошел учиться? – не отставала дотошная соседка,. – Я про то и Ванюшке своему отписала.
– Артист я, – ответил Вадим.
И вдруг подумал: а почему бы ему не стать артистом? Все говорили, что у него к этому способности.
– Димитрий мой – военный, батька твой был военным, сам мальчонкой пороху в отряде понюхал, вон боевые медали заслужил… А не судьба, значит, сынок, быть командиром. Да и ладно. Оглянись кругом – сколько эта война зла-то земле принесла? Кто же будет все порушенное подымать? У нас, в Андреевке, и то с утра до вечера топоры стучат, а что во всей Расее-матушке деется? Была бы голова да руки, а дела тебе на нашей земле всегда найдется…
Широкова рассказывала про морскую службу своего Ванюшки, сетовала, что на флоте подолгу служат, a без мужских рук тяжко двум бабам, дочь работает в больнице санитаркой, корову так после войны и не купили, зато держат пару коз, – если Вадим хочет, она, Широкова, принесет вечерком молока…
Вадим отказался: он козье молоко не любил. Болтовня соседки отвлекла его от мрачных мыслей, снова внезапно нахлынувших вместе с гулкими ударами сердца.
Андреевка казалась вымершей. Некогда шумный, всегда наполненный голосами, дом Абросимовых опустел. Маленькую комнату бабушка сдавала квартирантам, сейчас у нее жила молодая акушерка, но Вадим ее еще не видел: уехала на какие-то курсы в Климово.
– На побывку сюда приехал, бабку навестить? – спросила Широкова.
– Скворцов послушать, – улыбнулся Вадим. – Наши скворцы самые голосистые.
– Говорили, ты на летчика пошел учиться? – не отставала дотошная соседка,. – Я про то и Ванюшке своему отписала.
– Артист я, – ответил Вадим.
И вдруг подумал: а почему бы ему не стать артистом? Все говорили, что у него к этому способности.