Когда боги глухи   ::   Козлов Вильям Федорович

Даже ты, старый скупердяй, меня не раздражаешь, жалею я тебя! Вот и посуди, кто ж из нас двоих веселее живет – ты иль я?

Яков Ильич молча смотрел на него. Лысина еще больше побагровела, глаза тяжело ворочались в глазницах.

– Знаешь че, Яков? – продолжал Тимаш. – Я тебе из оставшихся досок гроб одно загляденье смастерю и ни копейки за это не потребую…

Яков Ильич открыл было рот, но вдруг ухватился рукой за верстак, лицо его побелело.

– Будь он трижды проклят, кукушкин сын! – заскрежетав зубами, проговорил он. – Не будет ему счастья и на чужбине… Вор! Вор! Вор!

– Гляди, как свое даже сгинутое добро за душу человека держит, будто костлявая за горло, – подивился дед Тимаш, принимаясь за работу. – Ты, Яков Ильич, держи дурную кровь в узде, ненароком в башку ударит при твоей-то комплекции… тогда и впрямь придется из этих досок не стол тебе сколачивать, а последнюю сосновую хоромину…

– Бросай, Тимаш, это дело, – усталым голосом произнес Супронович, глаза era погасли. – Подымемся наверх, там у меня бутылка водки и закуска найдется.

– Яков Ильич, золотой мой, дай бог тебе здоровья! – Так весь и засветился Тимаш.