Страница:
146 из 295
- Вы только послушайте, - и он поднимал руку в воздух, - как это звучит у Вершицкого : "И море как спины чаек несло на себе корабли...". Это чистый эллинизм.
Косте было неловко и он смущенно, чуть виновато улыбался, как бы извиняясь за сочиненные строки. - Хорошо, очень хорошо, ещё что-нибудь есть? - спрашивал "Катулл", как они его между собой. - Есть...
Таня знала, что Костя писал много и жадно. Существует такого рода творческая жадность к удачно найденным рифмам, словам, выражениям. Таня часто замечала, что Костя смотрит на людей и окружающий мир, словно фотографируя их. Цепкая Костина память вбирала в себя все, стараясь ничего не упустить.
В ту теплую тихую осень они подолгу бродили по Полянке и Ордынке, часто останавливаясь, увлеченно говоря и перебивая друг друга. Костя хотел стать поэтом и постоянно говорил об этом Тане. - А как же "генетическая особенность вашего рода"? - поддевала она его.
При этих словах Костя мрачнел. - Не знаю, но поэзию я люблю больше всего...
Однажды Таня остановилась около Дома писателей в Лаврушинском переулке и, срывая с дерева засохшую веточку, сказала: - Я чувствую что-то странное.
Костя откликнулся не сразу. - Почему? - Не знаю. Мне не по себе. Выбрось все из головы. Следующим летом мы поедем вместе в Коктебель. Я покажу тебе землю Волошина и Богаевского. - Наверное, там так красиво... Ты все увидишь сама: Карадаг, степи, красно-коричневые сумерки. - Костя... - Да? - Мне кажется, в последнее время ты стал каким-то другим. - Каким? Расстроенным, задумчивым. - Это твои фантазии.
|< Пред. 144 145 146 147 148 След. >|