Крейслериана (I)   ::   Гофман Эрнст Теодор

Барон из преувеличенной вежливости оставался до № 30 и только выпил весь пунш, который Готлиб поставилмне на фортепьяно. Я благополучно и окончил бы, но тема этого № 30 неудержимо увлекла меня. Листы in quarto*** внезапно выросли в гигантское folio****, где были написаны тысячи имитаций и разработок той же темы, которых я не мог не сыграть. Ноты ожили, засверкали и запрыгали вокруг меня, - электрической ток побежал сквозь пальцы к клавишам, - дух, его пославший, окрылил мои мысли, - вся зала наполнилась густым туманом, в котором все больше и больше тускнели свечи, - иногда из него выглядывал какой-то нос, иногда - пара глаз; но они тотчас же исчезали. Вышло так, что я остался наедине с моим Себастьяном Бахом, а Готлиб прислуживал мне, точно какой-то Spiritus familiaris*****.

______________

* Сердце мое не чувствует больше (ит.).

** Ах, скажу вам, маменька! (фр.)

*** В четвертую долю (лат.).

**** В полный лист (лат.).

***** Домашний дух (лат.).

Я пью! Можно ли так мучить музыкою честных музыкантов, как мучили меня сегодня и как мучают весьма часто? Поистине ни одно искусство не подвергается столь бесконечному и гнусному злоупотреблению, как дивная, святая музыка, нежное существо которой так легко осквернить! Если у вас есть настоящий талант, настоящее понимание искусства, - хорошо, учитесь музыке, создавайте нечто, достойное искусства, и в должной мере служите своим талантом посвященному. А если вы лишены таланта и хотите просто бренчать, то делайте это для себя и про себя и не мучьте этим капельмейстера Крейслера и других.