Кружилиха   ::   Панова Вера Федоровна

Мариамна подала горячую картошку и морковную кашу. Лукашин достал из своего мешка зачерствелый хлеб и консервы. Мартьянов разлил водку в рюмки.

- За вернувшихся и возвращающихся, - сказал он.

- Хорошая вещь, - сказал Лукашин, выпив рюмку.

- Напиток для молодых девиц, - сказал Мартьянов. - К старости я стал уважать чистый спирт. Действует без отказа, лишней воды в брюхо не льешь и великолепная дезинфекция для всего организма.

- Мартьянов, Мартьянов, ты этой отравой погубишь свое здоровье, сказал Веденеев.

- Наоборот, - сказал Мартьянов. - Мне доктор Иван Антоныч поставил диагноз: вы, говорит, проспиртованы до такой степени, что можете смело болеть хоть холерой, она вас не скрутит... За твое здоровье, Сема. Дай тебе бог устроиться... Я через эту свою культурную привычку думаю прожить сто лет.

- Сто? - переспросил Веденеев, подмигнул Лукашину.

- Как минимум, - отвечал Мартьянов.

- И хочется тебе?

- А ясно.

- Ты же верующий.

- И что из этого следует?

- Почему же ты цепляешься за земную жизнь? Если полагаешь, что твоя душа бессмертна...

- Как тебе сказать? - сказал Мартьянов. - Люблю не столь душу свою, сколь тело. Скажешь - нечего тут любить? Абсолютно с тобой согласен. Ну, что тут любить, откровенно говоря?.. Но люблю. Дорожу, и оберегаю, и ублажаю, как могу. Душа-то у меня, Трофимыч, еще хуже, чем тело: самая ординарная душонка. А я ценю души - знаешь какие? понимаешь, Сема?.. души высокие, души большого огня!..