Любавины   ::   Шукшин Василий Макарович

– А халдой давеча назвал…

– Не в этом дело. Замуж пойдешь за меня?

– Ох!… – Мария искренне, негромко засмеялась. – Ты прости меня, но у тебя действительно не все дома.

– Почему?

– Это уж… я не знаю.

«Пойдет, – подумал Ивлев. – Пойдет».

Сзади раздался топот нескольких пар ног: их догоняли.

– Беги! – негромко сказала Мария.

Ивлев обнял ее, хотел поцеловать. Она вывернулась и побежала по улице. Ивлев обернулся…

Первым бежал чернявый. Сошлись сразу, молча. С чернявым было еще двое. У всех колья.

Удары звучали мягко, тупо. Сопели, кхэкали, негромко матерились… Ивлев вьюном крутился меж трех кольев. Доставал своим то одного, то другого, то третьего. Чаще доставалось чернявому, потому что тот пер напролом. И не заметил Ивлев, кто из трех изловчился и тяпнул его по голове. В глазах лопнул и рассыпался искрами огненный шар… Ивлев враз оглох, выронил кол и, схватившись за голову, стал потихоньку садиться на дорогу. Его оттащили к плетню и ушли, сморкаясь сукровицей и отхаркиваясь.

Очнулся Ивлев глубокой ночью. Долго припоминал, где он, и что произошло. В груди, он чувствовал, затаилась какая-то смутная, сильная радость… И вдруг все вспомнилось – вспомнил, как он держал Марию за руку и как она негромко смеялась. Радость в груди встрепенулась, возликовала. Ивлев с трудом приподнялся, привалился спиной к плетню… и заплакал. От слабости и от счастья. Голову раскалывала страшная боль. Даже тошнило от боли.