Любавины   ::   Шукшин Василий Макарович

Макар настороженно сузил глаза:

– Зачем?

– А нам такие мастера нужны. Как фамилия?

– Ну, это ты зря, дядя… Я ж пошутил, – Макар невесело улыбнулся.

– Как фамилия?! – строго прикрикнул Платоныч.

Макар сутуло повел плечами.

– Любавин. Только не ори на меня.

– Ты чего это, борода, разоряешься? – спросил Емельян Спиридоныч. – Гляди, это тебе не старинка, – под лохматыми бровями его тускло мерцали, играя, злые глаза.

Платоныч, не оборачиваясь, резко сказал:

– В помощи вашей мы больше не нуждаемся. А за издевательство над общим делом можно спросить! – он круто повернулся и пошел к выходу.

Емельян Спиридоныч посторонился.

Кузьма, глядя на него, замедлил шаг.

– Вот именно – не старинка! Это ты правильно сказал.

– Будь здоров, сопля, – миролюбиво ответил Емельян Спиридоныч.

Кузьма, ощерив стиснутые зубы, пошел грудью на старика – длинный, тонкий, прямой и безрассудный. Боль и гнев стояли в его глазах. Но был он слаб, до смешного слаб против квадратного Емельяна Спиридоныча. Тот в молодости ломал через колено дышло от брички.

– Кузьма! – остановил его Платоныч. – Пойдем.

Когда за ними закрылась дверь, Емельян Спиридоныч подошел к Макару, наотмашь, хлестко стеганул его по лицу портянкой.

– Балабонишь много!

Макар крутнул головой, хищно оскалился… Отошел к окну. Проводил глазами отступающего от кобеля Кузьму, плюнул на крашеный пол.

– С одного раза до смерти зашиб бы… такого. А приходится молчать.