Любавины   ::   Шукшин Василий Макарович

– Здравствуйте, Кузьма Николаич.

– Здорово. Садись.

Степан сел в мягкое кресло, положил на колени большие жилистые руки… Посмотрел на них, снял с колен, сунул в карманы. Посидел немного, вынул руки из карманов, опять положил на колени, но тут же убрал, положил на пухлые боковины кресла. Но опять убрал, – зажал между колен. Так остался сидеть.

Родионов дописывал что-то. Дописал.

– Ну? – спросил он, поднимая глаза на Степана. – Рассказывай.

– Напился вчера, подрался с Любавиными.

– За что?

– По дурости своей…

– Ну, а все-таки.

– Та-а… – Степан мучительно сморщился. Он жестоко страдал. – Девку приревновал к одному Любавину…

– К какому?

– К Павлу… Я сегодня все обдумал: снимайте меня с секретарей, а из партии, я прошу, не надо. Любое взыскание… самое строгое, только не исключайте.

Родионов встал из-за стола, прошелся по кабинету.

– Это до каких же соплей надо упиться, чтобы поднять ружье на людей?! – резко и горько спросил он. – А? Ты что, бочку выпил?

– Бутылку, – Степан положил огромные кулаки на колени и мрачно рассматривал их.

Родионов остановился около него.

– Ты секретарем сам теперь не хочешь быть или боишься, что все равно не оставят?

– Сам, конечно. Какими же я глазами на них глядеть буду?

– На кого?

– На всех… На комсомольцев.

– Тьфу!… Черт, – Родионов опять стал ходить по кабинету. – Это уж я не знаю, какими ты глазами будешь глядеть на них.