Любавины   ::   Шукшин Василий Макарович

Родионов понимающе кивнул головой, достал папиросы, положил перед собой.

– Ничего, мне тоже охота с ним поговорить. Курить можно?

– Пожалуйста.

Родионов закурил.

– Привыкаешь у нас?

– Привыкаю. Трудно, конечно.

Родионов опять понимающе кивнул головой, посмотрел на Майю… Невольно опустил глаза на ее живот, потом опять глянул ей в глаза.

– Ты сама из каких людей?

– Папа у меня научный работник, мама – домашняя хозяйка.

– Трудно, конечно, – согласился Родионов.

– Я не о таких трудностях говорю… Вы подумали, наверно, что вот, мол, одна, без папы с мамой осталась, поэтому трудно.

– И поэтому тоже трудно. А интересно?

– Здесь?

– Да.

– Мне нравится. Здесь как-то… обнаженнее все, здесь работаешь и как-то чувствуешь, нужна твоя работа или не нужна. Я имею в виду нашу, умственную работу. В городе все запутаннее. Мой папа доцент, всю жизнь пишет какие-то брошюры о воспитании, как будто важно все, нужно, а я сейчас понимаю, что не нужно. Никто его брошюры не читает. Это ведь очень обидно. И особенно обидно, когда видишь, сколько еще вокруг работы!… Ну что эти его брошюры?! Все ведь проще и все ужасно труднее.

Родионов с интересом слушал молодую женщину.

– Папу очень уважают все, потому что он хороший, добрый человек, он привык, что его уважают, он очень много работает… А я сейчас лежу иногда ночью и думаю: неужели он не понимает, что не так надо?

– Хорошие брошюры тоже нужны, – заступился Родионов за незнакомого доцента.