Люди, годы, жизнь Книга III   ::   Эренбург И.

Страница: 74 из 676

Он был нов не потому, что хотел быть новатором, а потому, что видел и ощущал все по-новому:

Выставлены розовые холсты

Под открытым небом средь равнины.

Крыши там из обожженной глины -

Это вид Милана с высоты.

Зорька вдрызг рассылалась на мелкие кусочки.

Солнышко, солнышко, лопай пирожочки!

Поэзия была для него стихией, водой для рыбы; отлученный от нее хотя бы на день, он задыхался. Он любил поэтов, чувствовал с ними родство, общность - от давней дружбы с Бретоном и Элюаром до поздних встреч с Назымом Хикметом; восторгался, открывая других поэтов. Как-то он попросил меня прочитать ему вслух стихи Леонида Мартынова, восхищался, обнимал ластами воздух. У него было очень доброе лицо, и это лицо не обманывало. В последние годы своей жизни он писал книгу воспоминаний; он говорил мне, что писать ее нелегко: знал, что многое на свете изменилось, но не хотел изменить друзьям своей молодости; никого не предал, писал мужественно и нежно. Мне кажется, что он сумел это сделать именно потому, что был поэтом. (Я вспоминаю простые и мудрые слова Пастернака о том, что плохой человек не может быть хорошим поэтом.)

Незвал часто в стихах писал о стихах:

Будьте строги и прекрасны! В добрый час!

Звездопады слез, и клятвы женских глаз.

И любовь в горах, где сотни звезд

Прямо в руки падают из гнезд!

До свиданья! До свиданья! Так и быть!

Снова буду я будильник заводить.

|< Пред. 72 73 74 75 76 След. >|

Java книги

Контакты: [email protected]