Маунтолив   ::   Даррел Лоренс

Цейлон? Сантос? Было что-то во всем этом Египте, в задыхающейся зноем здешней шири — гротескные граниты в память о мертвых царях и выросшие на месте могил города, — что мешало ему здесь дышать. Не самое подходящее место для того, чтобы предаваться воспоминаниям, — а резкая, скрипуче-грубая реальность повседневной здешней жизни была почти на грани человеческих сил. Незаживающие язвы, секс, благовония и деньги.

Продавцы газет выкрикивали заголовки вечерних известий на какой-то странной, полубезумной, тревожащей смеси языков — греческий, арабский и французский в качестве основных компонентов. Мальчишки неслись по улице, завывая, как крылатые посланцы преисподней, возглашая всем ушам… падение Константинополя? Белые широкие одежды подоткнуты выше колен. Они кричали жалостно, так, словно умирали с голоду. Он перегнулся через угол своего деревянного портика и купил газету — почитать за ужином. Читать за едой — еще одна роскошь, в которой он не мог себе отказать.

Затем пошел не спеша вдоль пассажа, вдоль шеренги маленьких кафе, мимо розово-лиловой в темноте мечети (плывущей в темном небе), библиотеки, собора (табличка на стене: «Здесь покоился когда-то прах великого Александра») и так далее, по длинной извилистой улице, спускавшейся постепенно к морю. Морские сквознячки бегло обнюхивали закоулки, дразня прохладой кожу щек.

Свернув за угол, он столкнулся с темной фигурой в макинтоше и не сразу узнал в ней Дарли.