JК
Маунтолив :: Даррел Лоренс
Страница: 238 из 449И вот совершенно внезапно его осенило — он отдаст деньги Дарли! И загладит, помимо прочего, вину за свой обычный с ним высокомерный тон, за дурацкое неумение вести себя так, как следовало бы.
Она пошла с ним в отель, прижавшись к бедру его тесно, как ножны, — профессиональная походка уличной женщины. Они едва перекинулись парой слов. На улицах было пусто.
Допотопный грязный лифт — пыльная бурая шнуровка по канту сидений, в ржавых пятнах кружевные занавески на зеркалах — дернулся и плавно пошел вверх, в паутинно-серый мрак. «Еще чуть-чуть, — подумал он, — и провалюсь в бездонную шахту ногами вперед, с ней вместе, руки прилипли к рукам, к губам — губы, пока не захлестнется удавка на шее и не запляшут перед глазами звезды. Сбежать, забыться, чего еще искать в незнакомом женском теле?»
Перед дверью он поцеловал ее, не торопясь, вжимаясь понемногу в податливый мягкий конус теплых губ, покуда зубы не стукнулись коротко о зубы с неприятным вяжущим звуком. Она не ответила, но и не сопротивлялась, безвольно подставив ему бесстрастное маленькое лицо (и безглазое во тьме, словно оконное стекло, заиндевевшее на морозе). В ней не было ни искры возбуждения — одна бескрайняя, всепоглощающая усталость. Руки совершенно холодные. Он взял их в свои, и мощная волна меланхолии захлестнула и его тоже.
Она пошла с ним в отель, прижавшись к бедру его тесно, как ножны, — профессиональная походка уличной женщины. Они едва перекинулись парой слов. На улицах было пусто.
Допотопный грязный лифт — пыльная бурая шнуровка по канту сидений, в ржавых пятнах кружевные занавески на зеркалах — дернулся и плавно пошел вверх, в паутинно-серый мрак. «Еще чуть-чуть, — подумал он, — и провалюсь в бездонную шахту ногами вперед, с ней вместе, руки прилипли к рукам, к губам — губы, пока не захлестнется удавка на шее и не запляшут перед глазами звезды. Сбежать, забыться, чего еще искать в незнакомом женском теле?»
Перед дверью он поцеловал ее, не торопясь, вжимаясь понемногу в податливый мягкий конус теплых губ, покуда зубы не стукнулись коротко о зубы с неприятным вяжущим звуком. Она не ответила, но и не сопротивлялась, безвольно подставив ему бесстрастное маленькое лицо (и безглазое во тьме, словно оконное стекло, заиндевевшее на морозе). В ней не было ни искры возбуждения — одна бескрайняя, всепоглощающая усталость. Руки совершенно холодные. Он взял их в свои, и мощная волна меланхолии захлестнула и его тоже.