Маунтолив   ::   Даррел Лоренс

В ней уже бродили соки богатства, интриги, тайны, депутаты страсти. На лице — выражение полной невинности, приходящее лишь тогда, когда жизнь обращается в подвиг в религиозном смысле слова.

«Я пришла за дальнейшими указаниями и инструкциями», — сказала она.

Нессим преобразился. Он помчался наверх, к маленькому сейфу в спальне, и вернулся с папками, набитыми разного рода корреспонденцией, — словно бы пытаясь доказать, что он говорил правду, что каждое его слово можно подтвердить здесь и сейчас, прямо на месте. Он принялся объяснять ей, демонстрировать воочию то, о чем ни мать его, ни брат не знали, — степень его причастности к палестинскому подполью. Они сели у огня и говорили, говорили почти до самого утра.

«Из всего этого тебе станут понятны мои теперешние заботы. И помочь ты сможешь тоже. Во-первых, сомнения и колебания Еврейского комитета. Я хочу, чтобы с ними поговорила ты. Они не доверяют мне: еще бы, копт предлагает им помощь, в то время как местные евреи изо всех сил стараются остаться в стороне из опасения скомпрометировать себя перед египтянами. Их нужно успокоить, Жюстин. Понадобится еще некоторое время, чтобы окончательно отработать схему доставки оружия. Далее, все это следует держать в строжайшей тайне от здешних наших доброхотов, от французов и англичан. Я знаю, что они уже проявляют нездоровый интерес и к моей персоне, и ко всему, чем я втайне занимаюсь. Хотя, насколько мне известно, пока у них ничего на меня нет. Но среди них есть два человека, представляющих для нас особенный интерес.