Минное поле   ::   Годенко Михаил Матвеевич

Валька Торбина работает в районном Доме культуры, ведет драмкружок. Драмкружковцы ездят со спектаклями по селам. Иногда бывают и в соседних районах. Получает. Валька не густо. Но работа по душе. Менять ее не собирается.

В тот раз он поехал с кружком в Марковку. А батько, за год до этого реабилитированный и восстановленный на прежней работе, отправился с председателями колхозов на совещание в область. Возвращались из Луганска поездом, через Старобельск. Зашли в станционный буфет, заказали водки, развернули газету с холодными котлетами, наломали кусками черствого хлеба. Старый Торбина, закрыв глаза, полулежал в деревянном кресле с высокой спинкой. Попутчики подняли граненые стаканы:

— Будемо здорови!

Потянулись к нему чокнуться. Но опоздали. Старый Торбина сидел мертвым.

В это время Валька играл в Марковке Миколу в «Украденном счастье». Перед последним актом ему подали телеграмму. Роль он довел до конца. После пешком подался в Белые Воды. Боялся, как бы отца не похоронили без него.

Михайло понимал: утешения сейчас не нужны, они могут показаться запоздалыми. Потому положил руку не на Валькино, на Расино колено.

— А ты как?

— Та шо я?.. Помнишь, когда-то в букваре читали стишки:

Цок, цок

Молоток.

Цок гвіздок

В чобіток.

Цокаю с утра до вечера.

— Кустарь-одиночка?

— Не, в мастерской потребсоюза.

Валька поднялся.

— Шо мы сидим в темноте, як в погребе? — Сорвал с окна пестрое рядно. Все зажмурились.