Минное поле   ::   Годенко Михаил Матвеевич

Впрочем, все равно не поймешь до тех пор, пока не вырастишь своего ребенка».

Жестокое молчание продолжалось.

Алексей Макарович долго посасывая зубы, наконец натужным голосом пожаловался:

— Что получается, понимаешь? Пошли, подали заявление... Что ж мы, понимаешь, чужие? Могли, понимаешь, обсудить по-хорошему, как и что... А так, понимаешь, полное игнорирование... Ну, если вы такие умные, такие самостоятельные, то что же нас спрашивать?.. — Его руки, поросшие рыжеватыми волосами, лежали на белой скатерти и настойчиво расправляли, разглаживали какую-то бумажку: не то рецепт, не то квитанцию.

А теща, потемнев лицом, взяла с места в карьер:

— Не спросили нас — и пожалуйста! Не держим: вон бог, а вон порог!

— Мама!.. — вскинулась Лина.

— Ну что «мама»? — Она легла массивной грудью на стол. — Что «мама»?.. Как будете жить? Где будете жить? — Ткнув пальцем в сторону Михайла, словно навеки пригвоздив его к позорному столбу, спросила: — Что у него в кармане? — Сама же ответила: — Большая дыра! Нищих будете плодить. Мы без вас проживем, а вы без нас — попробуйте. Можете проваливать, не дам ни одной тряпки: не вы добывали, не вы наживали...

Больше Михайло терпеть не смог, вскочил:

— Да о чем вы говорите?! Ничего вашего нам не надо!..

Самой трезвой оказалась Лина:

— Миша, утихомирься, пожалуйста!.. Мама, ну зачем так? Перестаньте, стыдно. — Ее большие глаза успокаивающе поглядели сперва на мужа (да, теперь он муж!), затем на мать.