JК
Мир чудес :: Дэвис Робертсон
Страница: 80 из 493Как ты думаешь,цифры изобрел дьявол? Меня не удивит, если дьявол изобрел и само время, начинив его множеством таинственных страхов. Кажется, ты сказал, что провел семь лет в аду?
– Возможно, я преуменьшил мой срок.
– Об этом я и говорю.
– Ты становишься теологом, Данни.
– Скорее дьявологом. Эта область еще совсем не изучена.
– Ты думаешь, что можешь изучать зло, не живя в нем? Как ты собираешься выявлять свойства дьявола, даже не приближаясь к нему? Годишься ли ты для такого? Не забивал бы ты этим свою старую седую голову, Данни.
В этом был весь Магнус. Он просто не мог не быть самым ужасным из окружающих. Какая самовлюбленность!
7
На следующий день, когда объявили перерыв на завтрак, мы принялись за сэндвичи и пиво. Магнуса с нами не было, потому что он удалился подправить свой грим и внести в него очередные изменения – в этом он был чрезвычайно требователен. Робер-Гуден был красив на французский манер – волевые черты, большой подвижный рот и необыкновенно чистые глаза; Магнус и слышать не хотел о сходстве или несходстве и настаивал на том, что должен предстать в роли великого иллюзиониста как есть – в образе себя любимого, – а потому чуть что несся в гримерную. Как только он оставил нас, Кингховн перевел разговор на вчерашнюю историю.
– Наш друг не перестает меня удивлять, – сказал он.
– Возможно, я преуменьшил мой срок.
– Об этом я и говорю.
– Ты становишься теологом, Данни.
– Скорее дьявологом. Эта область еще совсем не изучена.
– Ты думаешь, что можешь изучать зло, не живя в нем? Как ты собираешься выявлять свойства дьявола, даже не приближаясь к нему? Годишься ли ты для такого? Не забивал бы ты этим свою старую седую голову, Данни.
В этом был весь Магнус. Он просто не мог не быть самым ужасным из окружающих. Какая самовлюбленность!
7
На следующий день, когда объявили перерыв на завтрак, мы принялись за сэндвичи и пиво. Магнуса с нами не было, потому что он удалился подправить свой грим и внести в него очередные изменения – в этом он был чрезвычайно требователен. Робер-Гуден был красив на французский манер – волевые черты, большой подвижный рот и необыкновенно чистые глаза; Магнус и слышать не хотел о сходстве или несходстве и настаивал на том, что должен предстать в роли великого иллюзиониста как есть – в образе себя любимого, – а потому чуть что несся в гримерную. Как только он оставил нас, Кингховн перевел разговор на вчерашнюю историю.
– Наш друг не перестает меня удивлять, – сказал он.