JК
Михаил Федорович :: Сахаров (редактор) А. Н.
Страница: 303 из 794Мой сын, я его вскормила, взлелеяла, я его на Москву привезла, а не он! — резко окончила она и, смутясь своей вспышки, стала торопливо перебирать свои четки и шептать молитвы.
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! — раздался за дверью тонкий голосок.
— Аминь! — ответила, быстро оправляясь, Марфа.
В горницу вошла миловидная черница и, сотворив метание [96] , сказала:
— Дьяк думный Онуфриев с вестью к тебе, государыня… повидать просит.
— Зови!
Братья Салтыковы переглянулись между собой и отодвинулись к стенке.
Дверь в комнату тихо отворилась, и в комнату на коленях вполз дьяк. Он раз десять ударил лбом в половицы, пока Марфа небрежно благословила его, и потом сказал:
— Позволь слово молвить!
— На то и зван. Говори!
— Нынче зван я был, государыня милостивица, в молитвах заступница, до царской палаты и лицезреть удостоился, пес смердящий, холоп твой Андрюшка, пресветлые лики государей наших.
— На Руси один государь, — сухо перебила его Марфа.
Дьяк спохватился.
— Истинное слово молвила, государыня. Сдуру и перепугу сбрехнул. Был я зван и лицезрел государя нашего, царя батюшку, а с ним патриарха святейшего. И был мне наказ сесть за стол и писать грамоты до боярина Ивана Никитича, до князя Черкасского да до боярина Шереметева о том, что государь-батюшка хочет сыск чинить о болезни девицы Хлоповой, и с ним им быть на сыске том.
Дьяк выпалил все это быстрой скороговоркою и опять стукнулся лбом.
— О Хлоповой? — вскрикнули разом Салтыковы и побледнели.
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! — раздался за дверью тонкий голосок.
— Аминь! — ответила, быстро оправляясь, Марфа.
В горницу вошла миловидная черница и, сотворив метание [96] , сказала:
— Дьяк думный Онуфриев с вестью к тебе, государыня… повидать просит.
— Зови!
Братья Салтыковы переглянулись между собой и отодвинулись к стенке.
Дверь в комнату тихо отворилась, и в комнату на коленях вполз дьяк. Он раз десять ударил лбом в половицы, пока Марфа небрежно благословила его, и потом сказал:
— Позволь слово молвить!
— На то и зван. Говори!
— Нынче зван я был, государыня милостивица, в молитвах заступница, до царской палаты и лицезреть удостоился, пес смердящий, холоп твой Андрюшка, пресветлые лики государей наших.
— На Руси один государь, — сухо перебила его Марфа.
Дьяк спохватился.
— Истинное слово молвила, государыня. Сдуру и перепугу сбрехнул. Был я зван и лицезрел государя нашего, царя батюшку, а с ним патриарха святейшего. И был мне наказ сесть за стол и писать грамоты до боярина Ивана Никитича, до князя Черкасского да до боярина Шереметева о том, что государь-батюшка хочет сыск чинить о болезни девицы Хлоповой, и с ним им быть на сыске том.
Дьяк выпалил все это быстрой скороговоркою и опять стукнулся лбом.
— О Хлоповой? — вскрикнули разом Салтыковы и побледнели.