Страница:
342 из 794
Уморилась я!
— И то уморишься, — заворчала старуха, шаря в рундучке под скамьею, — ишь ты, как встряхивает!
— Матушка, откинь занавеску! — попросила дочка-красавица.
Боярыня посмотрела на кожаные занавески, что закрывали двери колымаги, и грустно вздохнула.
— Боязно, доченька, по дороге народ всякий ходит.
— Чуточку, матушка!
Боярыне и самой было душно невмоготу. Она решилась и осторожно с краешка подняла занавеску. Воздух свежей струею влился в тесное помещение колымаги.
Маремьяниха достала квас и кружку, и боярыня жадно стала пить.
— Испей и ты, Олюшка, — обратилась Маремьяниха к девушке, но та только нетерпеливо махнула на нее рукою, быстро села и высунула свою головку за занавеску.
Однако мать тотчас отдернула ее в глубь колымаги.
— Что ты, что ты, бесстыдница! Вдруг еще батюшка увидит! — испуганно прошептала она.
Но батюшка увидать такое своевольство не мог. В следующей, что поменьше, колымаге, распоясавшись и разувшись, жирный, толстый, разморенный дорогою, он крепко спал на устроенном ему из двух сидений ложе.
Этим спящим человеком был не кто иной, как боярин Петр Васильевич Терехов-Багреев.
От 1619 года, с которого начинается настоящий рассказ, прошло тринадцать лет, и боярин сильно постарел и опустился в течение этого времени, чему немало способствовала его тихая, спокойная жизнь. Два года он повоеводствовал в Рязани, где за него все дела правил шустрый дьяк, Егор Егорович.
|< Пред. 340 341 342 343 344 След. >|