JК
Михаил Федорович :: Сахаров (редактор) А. Н.
Страница: 39 из 794 — Эти странники из конца в конец земли ходят, должны многое и видеть, и слышать…
— Да уж и такое предиковинное, что даже и в ум не вмещается… Мы, конечно, люди темные, а вот ты человек бывалый и книжный, тебе виднее…
— Да что виднее-то? Что он тебе сказывал?
Старик наклонился к князю и почти шепотом проговорил:
— Сказывал… будто антихрист в Литве за рубежом народился…
Князь Борис посмотрел в недоумении на отца Степана.
— Да ведь ты же, по писанию, должен знать, что это перед кончиной мира будет!
— Ну, вот он, странничек-то, говорит, будто уж и об этом знаменья разные объявились…
— Кабы знаменья, так повсюду на земле были бы видимы, — попытался возразить князь Борис.
— Оно точно, что могли бы быть видимы, — таинственно продолжал поп-старик, опять понижая голос, — да, вишь ты, царь и бояре о знаменьях никому не приказали сказывать…
— Ну, это что-то на лжу похоже, отец Степан.
— Нет, погоди так говорить: послушай, что он дальше сказывал…
Попу, видимо, не терпелось: хотелось поскорее всю душу выложить перед князем Борисом.
— Сказывал, будто антихрист этот самый в образе Дмитрия-царевича народился…
— Какого Дмитрия-царевича?
— А Углицкого… Что в Угличе убит злодеями… [13]
— Да как же так? Тут убит, а там опять народился? — сказал князь.
— А вот поди же ты! Враг-то силен… И народился, и грамоту царю Борису прислал. Пусти, говорит, меня доброю волей на прародительский престол… А не пустишь доброю волею…
— Дядя, а дядя! — раздались с берега звонкие детские голоса.
— Да уж и такое предиковинное, что даже и в ум не вмещается… Мы, конечно, люди темные, а вот ты человек бывалый и книжный, тебе виднее…
— Да что виднее-то? Что он тебе сказывал?
Старик наклонился к князю и почти шепотом проговорил:
— Сказывал… будто антихрист в Литве за рубежом народился…
Князь Борис посмотрел в недоумении на отца Степана.
— Да ведь ты же, по писанию, должен знать, что это перед кончиной мира будет!
— Ну, вот он, странничек-то, говорит, будто уж и об этом знаменья разные объявились…
— Кабы знаменья, так повсюду на земле были бы видимы, — попытался возразить князь Борис.
— Оно точно, что могли бы быть видимы, — таинственно продолжал поп-старик, опять понижая голос, — да, вишь ты, царь и бояре о знаменьях никому не приказали сказывать…
— Ну, это что-то на лжу похоже, отец Степан.
— Нет, погоди так говорить: послушай, что он дальше сказывал…
Попу, видимо, не терпелось: хотелось поскорее всю душу выложить перед князем Борисом.
— Сказывал, будто антихрист этот самый в образе Дмитрия-царевича народился…
— Какого Дмитрия-царевича?
— А Углицкого… Что в Угличе убит злодеями… [13]
— Да как же так? Тут убит, а там опять народился? — сказал князь.
— А вот поди же ты! Враг-то силен… И народился, и грамоту царю Борису прислал. Пусти, говорит, меня доброю волей на прародительский престол… А не пустишь доброю волею…
— Дядя, а дядя! — раздались с берега звонкие детские голоса.