JК
Михаил Федорович :: Сахаров (редактор) А. Н.
Страница: 698 из 794 — Изводить тебе себя, на меня глядючи, нечего. О детях должна думать.
— Невеселые думы!… Вот Иринушка совсем меня сокрушает…
Царица сама испугалась, как это так обмолвилась, как выдала царю ту тревожную мысль, которая теперь ее не оставляет, с которой она пришла и сюда, — да уж сказанного слова не воротишь…
— Что Иринушка? — спросил царь. — Нешто и она нездорова? Говори прямо, не то, хоть и трудно, сам пойду ее проведать, сам стану ее расспрашивать.
Царица махнула рукою.
— Да что расспрашивать! От нее ничего не добьешься, молчит она, ни на что не жалуется.
— Коли нездорова, полечить ее надо. Я и сам заметил, что она ровно похудела.
— Уж и не говори! — вздохнула царица. — С каждым днем худеет. По ночам плачет, княгиня Марья Ивановна сказывала.
Царица не замечала теперь, как она проговаривается. Хотела ничем не расстраивать больного мужа, испугалась своего первого слова, а теперь и высказывает все, что на сердце. Забыла она теперь сразу, в одну минуту, что он болен, что его беречь надо, думает только о дочери, видит только ее перед собою.
— Что ж ты об этом мыслишь? — тревожно спросил царь.
— Жених все наделал! — решительно высказала царица.
Михаил Федорович приподнял голову с подушек и сел на кровати.
— Да нешто она знает? Ведь приказывал скрывать от нее, ей про это дело до поры до времени знать нечего.
— Так, так! — кивала головой царица.
— Невеселые думы!… Вот Иринушка совсем меня сокрушает…
Царица сама испугалась, как это так обмолвилась, как выдала царю ту тревожную мысль, которая теперь ее не оставляет, с которой она пришла и сюда, — да уж сказанного слова не воротишь…
— Что Иринушка? — спросил царь. — Нешто и она нездорова? Говори прямо, не то, хоть и трудно, сам пойду ее проведать, сам стану ее расспрашивать.
Царица махнула рукою.
— Да что расспрашивать! От нее ничего не добьешься, молчит она, ни на что не жалуется.
— Коли нездорова, полечить ее надо. Я и сам заметил, что она ровно похудела.
— Уж и не говори! — вздохнула царица. — С каждым днем худеет. По ночам плачет, княгиня Марья Ивановна сказывала.
Царица не замечала теперь, как она проговаривается. Хотела ничем не расстраивать больного мужа, испугалась своего первого слова, а теперь и высказывает все, что на сердце. Забыла она теперь сразу, в одну минуту, что он болен, что его беречь надо, думает только о дочери, видит только ее перед собою.
— Что ж ты об этом мыслишь? — тревожно спросил царь.
— Жених все наделал! — решительно высказала царица.
Михаил Федорович приподнял голову с подушек и сел на кровати.
— Да нешто она знает? Ведь приказывал скрывать от нее, ей про это дело до поры до времени знать нечего.
— Так, так! — кивала головой царица.