JК
Михаил Ульянов :: Раззаков Федор
Страница: 18 из 23Например в "Обратной связи" (1977) - начальника стройки Нуркова, в "Позови меня в даль светлую" (1978) - колхозника Николая, в "Последнем побеге" (1981) - воспитателя в колонии для несовершеннолетних Кустова, в "Без свидетелей" (1982) опустошенного, проигравшего жизнь человека, в "Частной жизни" (1982) директора предприятия Абрикосова. Отмечу, что последний фильм получил приз на Международном кинофестивале в Венеции и Государственную премию СССР в 1983 году.
Была у Ульянова в те годы и "закрытая" роль - драматург Ким Есенин в фильме Глеба Панфилова "Тема" (1979). Это была социально-психологическая драма, рассказывающая о том, как благополучный вроде бы драматург переживает серьезный творческий кризис. Высокие цензоры из Госкино углядели в этой теме большую крамолу и положили картину на полку. Там она пролежала семь лет и вышла на экраны страны только в 1986 году, когда началась перестройка.
С приходом к власти М. Горбачева постепенно стали уходить в прошлое многие запреты. Однако для многих этот процесс шел мучительно и болезненно. Тот же Ульянов на заре перестройки выдавал такие речи, от которых и тогда у большинства сводило скулы. Например, в феврале 1986 года со страниц "Литературной газеты" он заявил следующее: "То, что Юрий Любимов остался за границей, все мы и актеры театра на Таганке считаем его личной трагедией. Любимова никто не выгонял, ему не запрещали ставить спектакли. Но он несколько потерял ощущение действительности, попытался диктовать свои условия стране.
Была у Ульянова в те годы и "закрытая" роль - драматург Ким Есенин в фильме Глеба Панфилова "Тема" (1979). Это была социально-психологическая драма, рассказывающая о том, как благополучный вроде бы драматург переживает серьезный творческий кризис. Высокие цензоры из Госкино углядели в этой теме большую крамолу и положили картину на полку. Там она пролежала семь лет и вышла на экраны страны только в 1986 году, когда началась перестройка.
С приходом к власти М. Горбачева постепенно стали уходить в прошлое многие запреты. Однако для многих этот процесс шел мучительно и болезненно. Тот же Ульянов на заре перестройки выдавал такие речи, от которых и тогда у большинства сводило скулы. Например, в феврале 1986 года со страниц "Литературной газеты" он заявил следующее: "То, что Юрий Любимов остался за границей, все мы и актеры театра на Таганке считаем его личной трагедией. Любимова никто не выгонял, ему не запрещали ставить спектакли. Но он несколько потерял ощущение действительности, попытался диктовать свои условия стране.