Мясной Бор   ::   Гагарин Станислав Семенович

— Картошечки! — простонал Денис Меледин. — Чую дух от нее.

— Может, тебе и бабу к ночи? — спросил старшина Гурьев. — Конечно, бабу я произвести не в состоянье, а вот картошку…

— Добудешь? Трофейный парабеллум подарю…

— На кой хрен он мне сдался, я наганом обойдусь, — сказал Гурьев, звали его Виктором, и был он один, пожалуй, кадровый сверхсрочник в батальоне. — А с этим закусем, по которому ты млеешь, дело не простое. За ним идти опасно.

— Куда? — вскинулся Меледин.

— Сиди, сержант, — остановил его Гурьев, — не выпрыгивай. Твое дело сторона. У тебя, брат, праздник.

— Слыхал я про тот сарай, — сказал Ермолай Трутнев. — Херня все это на постном масле, байки.

— А я в третьей роте давеча жареной отведал, — возразил Гурьев. — Картошка из того погреба была. Понял? Смелые там ребята, в третьей. Каждую ночь ходят.

— Доходятся, — буркнул Трутнев. — Давайте жребий бросим.

— Не надо жребия, — сказал вдруг молчавший до тех пор Степан. — Чего там… Я пойду.

…Эти двое не боялись друг друга. Страх всколыхнулся было на донышке сознания и угас. Не потому, что его задавили усилием воли. Необычность обстановки, а главное — вовсе не военный характер затеянного ими не дали страху разрастись и превратиться в ожесточение, ярость, желание уничтожить другого. Может быть, эти чувства порождаются не страхом, только он содержится в первоначале побуждения, заставляющего поднять меч.