Страница:
261 из 1096
Румянцев и сам еще недавно был гражданским журналистом и не успел обрести присущую некоторым начальникам способность не раздумывать о душевном состоянии тех, кому отдал приказ или кого подверг разносу.
— У нас в гостях был Ворошилов, — сказал Румянцев.
Сева смотрел редактору прямо в глаза, и Николай Дмитриевич принялся ненужно перебирать бумаги на столе.
— Его пребывание на фронте — тайна, — проговорил он. — Писать об этом не будем. Но Климент Ефремович поедет на передний край, в кавалерийский корпус. Вы будете сопровождать маршала.
— В качестве дармоеда? — нервно спросил, не отрывая лихорадочно блестящих глаз от лица Румянцева, Багрицкий.
— Что вы такое болтаете? — резко вскинулся редактор, пряча за резкостью тона возникшее вдруг смущение.
— Я слышал ваш разговор с маршалом обо мне, товарищ батальонный комиссар. Слышал, как вы жаловались на меня.
Румянцев почувствовал, что краснеет, и это разозлило его.
— Какая чепуха! — воскликнул он. — При чем тут дармоед? Я говорил маршалу, он спрашивал о вас, что вы не имеете опыта военного корреспондента. Разве не так? Ваши материалы сырые, излишне эмоциональны, вы плохо знаете обстановку…
— А зачем вы правите меня? — упрямо спросил Сева. — Да и других тоже… Все заметки в газете на одно лицо… Зачем?
— Ну, знаете… Надо побольше съесть каши на фронте, чтоб задавать такие вопросы.
«И чего это я оправдываюсь перед мальчишкой? — с обидой на самого себя подумал редактор.
|< Пред. 259 260 261 262 263 След. >|