JК
Мэтр Корнелиус :: Бальзак Оноре де
Страница: 35 из 86В нижней части лица было что-то лисье; но высокий крутой лоб, изрезанный морщинами, казалось, свидетельствовал о больших достоинствах, о душевном благородстве, которое опыт отучил от взлетов, а жестокие уроки жизни, вероятно, заставили запрятаться в самые сокровенные тайники этого загадочного существа. То, конечно, не был простой скряга, и его страсть, должно быть, скрывала в себе глубокие наслаждения и никому не поверяемые мысли.
- По какому курсу ходят венецианские цехины? - внезапно спросил он своего будущего ученика.
- По три четверти в Брюгге, по одному в Генте.
- Какой фрахт на Шельде?
- Три су парижского чекана.
- Нет ли чего нового в Генте?
- Разорился брат Лиевена Герда.
- Вот как!
Издав это восклицание, старик прикрыл колени полой своей одежды - он был облечен в просторную судейскую мантию из черного бархата, спереди открытую, с пышными рукавами и без воротника. Одни лохмотья остались от роскошной переливчатой материи некогда великолепного костюма, сохранившегося от тех времен, когда мэтр Корнелиус был председателем трибунала по имущественным делам - должность, исполнение которой принесло ему вражду герцога Бургундского. Филипп не чувствовал холода, он вспотел под своей сермяжной сбруей, с дрожью в сердце ожидая новых вопросов. Благодаря своей хорошей памяти он твердо усвоил краткие наставления, данные ему накануне одним евреем, который был ему обязан жизнью, человеком, отлично знакомым с повадками и привычками Корнелиуса, и до сих пор этого было достаточно.
- По какому курсу ходят венецианские цехины? - внезапно спросил он своего будущего ученика.
- По три четверти в Брюгге, по одному в Генте.
- Какой фрахт на Шельде?
- Три су парижского чекана.
- Нет ли чего нового в Генте?
- Разорился брат Лиевена Герда.
- Вот как!
Издав это восклицание, старик прикрыл колени полой своей одежды - он был облечен в просторную судейскую мантию из черного бархата, спереди открытую, с пышными рукавами и без воротника. Одни лохмотья остались от роскошной переливчатой материи некогда великолепного костюма, сохранившегося от тех времен, когда мэтр Корнелиус был председателем трибунала по имущественным делам - должность, исполнение которой принесло ему вражду герцога Бургундского. Филипп не чувствовал холода, он вспотел под своей сермяжной сбруей, с дрожью в сердце ожидая новых вопросов. Благодаря своей хорошей памяти он твердо усвоил краткие наставления, данные ему накануне одним евреем, который был ему обязан жизнью, человеком, отлично знакомым с повадками и привычками Корнелиуса, и до сих пор этого было достаточно.