JК
Моисей в Египте :: Седаков Эдуард
Страница: 212 из 266Когда наконец все смолкли, старик запел старинную, мудрую и торжественную песню, известную еще с далеких времен фараона Антэфа [42] ,
Что значит величье живых, что значит ничтожество мертвых?
Оно означает согласье с законом, царящим в царстве вечности,
В земле правосудия, где нет ни войн, ни насилия,
Где не нападает брат на брата, но в мире все вместе лежат,
Множество множеств, и единый закон исполняют,
Ибо сказано всем, вступающим в жизнь:
«Живи, благоденствуй, доколе и ты возляжешь
на смертное ложе»,
Но самый лучший удел — тихость бога с небьющимся
сердцем…
Годы годами сменяются; восходит и заходит солнце,
Мужи зачинают, жены рожают, все утренний воздух
вдыхая ноздрями,
Пока не отыдет в место свое человек…
Радуйся же, смертный, дню твоему!
Умастись мастями благовонными,
Вей из лотосов вязи для плеч твоих
И для сосцов сестры твоей возлюбленной,
Услаждайся песнями и музыкой, забудь все печали,
Помышляй только о радости, пока ладья твоя
не причалит К берегу молчания.
Слышал я и о том, что постигло праотцев:
Стены гробниц их разрушены, их место не узнает их самих,
И были они, словно бы и не были…
Так радуйся же, смертный, дню твоему! [43]
Старик закончил свою песню и отошел обратно к музыкантам. Следуя последнему призыву певца, все снова радостно зашумели. Веселье пошло с новым подъемом.
Ахарон увидел, что песня эта повергла его друга в еще большую задумчивость. Не сказать, что он был грустен, но веселье не приходило к нему.
— Мне тоже что-то не очень радостно, — обратился Ахарон к Магрубету. — Ведь это праздник, когда последний хабирей покидает свою бывшую столицу и своего гиксосского владыку. Но что же тебя сейчас заботит? Ведь ты избежал скверной участи, представ перед самим фараоном, и даже заслужил его уважение и хорошие слова. Дорога перед тобой свободна, и, главное, я с тобой.
Что значит величье живых, что значит ничтожество мертвых?
Оно означает согласье с законом, царящим в царстве вечности,
В земле правосудия, где нет ни войн, ни насилия,
Где не нападает брат на брата, но в мире все вместе лежат,
Множество множеств, и единый закон исполняют,
Ибо сказано всем, вступающим в жизнь:
«Живи, благоденствуй, доколе и ты возляжешь
на смертное ложе»,
Но самый лучший удел — тихость бога с небьющимся
сердцем…
Годы годами сменяются; восходит и заходит солнце,
Мужи зачинают, жены рожают, все утренний воздух
вдыхая ноздрями,
Пока не отыдет в место свое человек…
Радуйся же, смертный, дню твоему!
Умастись мастями благовонными,
Вей из лотосов вязи для плеч твоих
И для сосцов сестры твоей возлюбленной,
Услаждайся песнями и музыкой, забудь все печали,
Помышляй только о радости, пока ладья твоя
не причалит К берегу молчания.
Слышал я и о том, что постигло праотцев:
Стены гробниц их разрушены, их место не узнает их самих,
И были они, словно бы и не были…
Так радуйся же, смертный, дню твоему! [43]
Старик закончил свою песню и отошел обратно к музыкантам. Следуя последнему призыву певца, все снова радостно зашумели. Веселье пошло с новым подъемом.
Ахарон увидел, что песня эта повергла его друга в еще большую задумчивость. Не сказать, что он был грустен, но веселье не приходило к нему.
— Мне тоже что-то не очень радостно, — обратился Ахарон к Магрубету. — Ведь это праздник, когда последний хабирей покидает свою бывшую столицу и своего гиксосского владыку. Но что же тебя сейчас заботит? Ведь ты избежал скверной участи, представ перед самим фараоном, и даже заслужил его уважение и хорошие слова. Дорога перед тобой свободна, и, главное, я с тобой.