Моисей в Египте   ::   Седаков Эдуард

То, что образ Нури возник как предвкушение его мужского согласия с женской сутью, как подчинение ее вызову, Магрубет понял, барахтаясь на пышной постели в объятиях хозяйки дома. Он понял, что разозлиться все равно бы не удалось. Как видно, богатые египтянки опыт жизни умеют обращать в свои достоинства. К тому же, если Магрубет знал, что молодая Нури была жрицей любви, то еще неизвестно, как проводила свою молодость госпожа Нофермаат. Однако она и сейчас была вовсе не стара, а находилась как раз в том зрелом возрасте, когда огонь страсти горит не как костер, а полыхает, как всепоглощающий пожар, с ликующим в своей власти дыханием, с диким воем и звериным рычанием.

Потом Магрубет не раз вспоминал эту ночь, но сейчас до самого утра, забыв все на свете, он предавался с этой знатной египтянкой таким утонченным наслаждениям, которые грубым жителям Палистана неведомы были в то время.

Под утро, когда Магрубет почувствовал, что лучшим из наслаждений сейчас было бы просто заснуть, неутомимая госпожа Нофермаат сказала с покровительственным оттенком и некоторой иронией в голосе:

— Что-то наш могучий лев больше не терзает свою овечку? Наверное, на нее у него уже сил не осталось?

Приподняв голову от подушки, Магрубет поглядел на нее и промолчал. Она смотрела на него с видимой кротостью своими бархатными, невинно-бессовестными глазами и вызывающе ждала, что он ответит.

Сказать было нечего.