Моя золотая теща   ::   Нагибин Юрий

В этом главная причина моей беды: страшно потерять все нарастающее, щемящее, пронизывающее ощущение, оно становится самоцелью, а не разрядка, и курок остается на взводе. Это моя, а не ее вина.

А почему она не отдастся мне самым простым, естественным, простодушной природой благословенным способом? Одной лишь боязнью беременности этого не объяснишь, ведь есть десятки способов предохраниться. А что, если правильна мелькнувшая у меня давно догадка: в мире Звягинцевых лишь место, созданное для деторождения, считается священным, безраздельно принадлежащим мужу. И пока оно неприкосновенно, нет греха, нет измены. Что бы мы ни делали, у нее остается моральный перевес над Звягинцевым, и чист ее взгляд, и весом козырь.

Я разыгрывал про себя сцену на кухне.

Б а б у ш к а. Пусть Татка поиграет. Она ж брошенка.

Н я н ь к а. А чего ж не пошалить с молодым человеком? До греха она не допустит, а всежки ей развлечение.

Н е а н д е р т а л ка. Нешто так можно? При живом-то муже!

Н я н ь к а. Так то при живом! А ежели муж все равно как помер?

Б а б у ш к а. Типун те на язык! Василий перебесится, все на лад пойдет.

В воображаемой болтовне старушек было зерно истины. По Фрейду, нельзя говорить об эрогенной зоне женщины, все ее тело - сплошное эрогенное пространство. И Татьяна Алексеевна получала от меня необходимый заряд физиологической бодрости, помогающей ей нести свое соломенное вдовство. А надежду на реванш питало ухудшающееся здоровье мужа и все усиливающаяся к закату непривлекательность Макрюхи.

Этой ладной картине по-прежнему не хватало одного художественности.