JК
Молчание :: Эндо Сюсаку
Страница: 141 из 229В полумраке у серого, неподвижного, как изваяние, тела стояли Жоан, Моника и все остальные.
- На-ка, попей! - Моника поднесла ко рту больного - выщербленную чашку, но вода пролилась мимо рта, лишь едва смочив губы. - Ох, как мается! Бедняга... - вздохнула она.
К ночи дыхание больного стало прерывистым. Тяжкий труд окончательно истощил угасавшие силы: просяные клецки - скудная пища. Священник преклонил колени и приготовился соборовать умирающего. Но не успел он сотворить крестное знамение, как больной глубоко вздохнул - и умер.
Стражники приказали сжечь труп, но Родригес и христиане решительно воспротивились: это не по-христиански, тело должно быть предано земле - и на другое утро усопшего похоронили в рощице за тюрьмой.
- Счастливчик Хисагоро, - с завистью пробормотал кто-то. - Отмучился... Спит себе вечным сном...
Остальные смотрели перед собой пустыми глазами.
***
Время за полдень. Задрожал раскаленный воздух, заструился маревом - и вдруг хлынул ливень. Капли уныло барабанили по деревянной крыше темницы, шелестели в листве деревьев, под которыми погребли тело покойного. Обняв колени, Родригес предавался раздумьям. Сколь долго Иноуэ будет угодно смотреть сквозь пальцы на его спокойное существование? Конечно, тюремная жизнь не мед, однако при молчаливом потворстве стражей верующие распевают псалмы, а священник навещает паству, ведет дневник - надо только не возмущать спокойствия. Родригес недоумевал, почему власти дозволяют все это.
- На-ка, попей! - Моника поднесла ко рту больного - выщербленную чашку, но вода пролилась мимо рта, лишь едва смочив губы. - Ох, как мается! Бедняга... - вздохнула она.
К ночи дыхание больного стало прерывистым. Тяжкий труд окончательно истощил угасавшие силы: просяные клецки - скудная пища. Священник преклонил колени и приготовился соборовать умирающего. Но не успел он сотворить крестное знамение, как больной глубоко вздохнул - и умер.
Стражники приказали сжечь труп, но Родригес и христиане решительно воспротивились: это не по-христиански, тело должно быть предано земле - и на другое утро усопшего похоронили в рощице за тюрьмой.
- Счастливчик Хисагоро, - с завистью пробормотал кто-то. - Отмучился... Спит себе вечным сном...
Остальные смотрели перед собой пустыми глазами.
***
Время за полдень. Задрожал раскаленный воздух, заструился маревом - и вдруг хлынул ливень. Капли уныло барабанили по деревянной крыше темницы, шелестели в листве деревьев, под которыми погребли тело покойного. Обняв колени, Родригес предавался раздумьям. Сколь долго Иноуэ будет угодно смотреть сквозь пальцы на его спокойное существование? Конечно, тюремная жизнь не мед, однако при молчаливом потворстве стражей верующие распевают псалмы, а священник навещает паству, ведет дневник - надо только не возмущать спокойствия. Родригес недоумевал, почему власти дозволяют все это.