JК
Молчание :: Эндо Сюсаку
Страница: 168 из 229В этот день, по обычаю, чиновники управы подносят губернатору дары - рыбу и сладости. Тот в свою очередь предлагает им угощение - сакэ, суп и клецки.
***
В ту ночь стражники пировали почти до рассвета - пили сакэ, угощались картофелем и бобами. До священника доносились их хриплые голоса и звяканье чарок.
Родригес сидел на полу; лунный свет, струившийся через оконце, освещал костлявую спину. Тощая тень чернела на стене. Он сидел неподвижно - только вздрагивал иногда от резкого крика потревоженной кем-то цикады. Он словно растворился во мраке.
Весь мир спал спокойным сном, а он с болью в душе думал о той страшной ночи.
...Иисус сидел на серой, впитавшей в себя полуденный зной земле Гефсимании, поодаль от спящих учеников. «Душа моя скорбит смертельно»,- сказал он - и был пот Его как капли крови, падающие на землю...
Сколько раз Родригес пытался вообразить себе эту сцену, но отчего-то Его лицо, искаженное мукой, покрытое каплями пота, все ускользало, туманилось дымкой. Однако сегодня священнику наконец удалось увидеть Божественный лик - изможденный, с ввалившимися щеками.
Что чувствовал Он в ту ночь? Провидел ли Он безмолвие Бога? Родригес старался не думать об этом. Чтобы отогнать назойливые мысли, священник ожесточенно тряхнул головой.
Он снова увидел море, накрытое серым туманом, где умирают Мокити и Итидзо, распятые на кресте... Море, где носит, словно обломок доски, изнемогшего Гаррпе... Море, где тонут один за другим соломенные человечки...
***
В ту ночь стражники пировали почти до рассвета - пили сакэ, угощались картофелем и бобами. До священника доносились их хриплые голоса и звяканье чарок.
Родригес сидел на полу; лунный свет, струившийся через оконце, освещал костлявую спину. Тощая тень чернела на стене. Он сидел неподвижно - только вздрагивал иногда от резкого крика потревоженной кем-то цикады. Он словно растворился во мраке.
Весь мир спал спокойным сном, а он с болью в душе думал о той страшной ночи.
...Иисус сидел на серой, впитавшей в себя полуденный зной земле Гефсимании, поодаль от спящих учеников. «Душа моя скорбит смертельно»,- сказал он - и был пот Его как капли крови, падающие на землю...
Сколько раз Родригес пытался вообразить себе эту сцену, но отчего-то Его лицо, искаженное мукой, покрытое каплями пота, все ускользало, туманилось дымкой. Однако сегодня священнику наконец удалось увидеть Божественный лик - изможденный, с ввалившимися щеками.
Что чувствовал Он в ту ночь? Провидел ли Он безмолвие Бога? Родригес старался не думать об этом. Чтобы отогнать назойливые мысли, священник ожесточенно тряхнул головой.
Он снова увидел море, накрытое серым туманом, где умирают Мокити и Итидзо, распятые на кресте... Море, где носит, словно обломок доски, изнемогшего Гаррпе... Море, где тонут один за другим соломенные человечки...