JК
Монета Энди Уорхола (рассказы) :: Лимонов Эдуард
Страница: 147 из 212Я не еврей, я чистокровный русак…
— Ну да, с именем Ян… — ехидно вставил Львовский.
— Погибаю один на чужбине, и некому помочь! Дай, барин, на шкалик…
— Его охраняют небось. Ты к сапогу, а к тебе десять держиморд, горилл, охранников. И пристрелить могут.
— Я иду. Вы как хотите. — Львовский направился к двери отеля. Мы последовали за ним. Злобин, не зная, что делать с бутылкой, пристроил ее, как младенца, к сердцу, вдавил в подмышку и накрыл лапой руки.
Лобби «Американы» оказалось населено не менее, чем Шестая авеню.
— Я солидно выгляжу? — обернулся к нам Львовский.
В синем джинсовом пиджаке, в клетчатой рубашке с пристегивающимся галстуком, плюс очки, Львовский выглядел вовсе не плохо.
— Хорош, — сказали мы.
— Могу я видеть господина Russian writer? [38] — сказал Львовский, подойдя к длинному прилавку ресэпшан. — Я — журналист. — И Львовский показал ресэпшионисту пластиковую карточку с фотографией Львовского. Мы стали за его спиной, журналиста.
— Кого вы хотите видеть? — переспросил бледный тип в какао-мундире с золотыми эполетами.
— Мистэр с бородой… Russian writer.
— У нас такого нет, — спокойно сказал ресэпшионист.
— Но газеты, но в газетах… — Львовский заикался, он, очевидно, не приготовил, что сказать в подобном случае.
— Врут газеты, — равнодушно заметил ресэпшионист номер два, он ворошил какие-то бумаги рядом. — Газеты всегда врут. Разве вы не знаете? Вы же журналист.
Растерянный Львовский отошел от прилавка.
— Ну да, с именем Ян… — ехидно вставил Львовский.
— Погибаю один на чужбине, и некому помочь! Дай, барин, на шкалик…
— Его охраняют небось. Ты к сапогу, а к тебе десять держиморд, горилл, охранников. И пристрелить могут.
— Я иду. Вы как хотите. — Львовский направился к двери отеля. Мы последовали за ним. Злобин, не зная, что делать с бутылкой, пристроил ее, как младенца, к сердцу, вдавил в подмышку и накрыл лапой руки.
Лобби «Американы» оказалось населено не менее, чем Шестая авеню.
— Я солидно выгляжу? — обернулся к нам Львовский.
В синем джинсовом пиджаке, в клетчатой рубашке с пристегивающимся галстуком, плюс очки, Львовский выглядел вовсе не плохо.
— Хорош, — сказали мы.
— Могу я видеть господина Russian writer? [38] — сказал Львовский, подойдя к длинному прилавку ресэпшан. — Я — журналист. — И Львовский показал ресэпшионисту пластиковую карточку с фотографией Львовского. Мы стали за его спиной, журналиста.
— Кого вы хотите видеть? — переспросил бледный тип в какао-мундире с золотыми эполетами.
— Мистэр с бородой… Russian writer.
— У нас такого нет, — спокойно сказал ресэпшионист.
— Но газеты, но в газетах… — Львовский заикался, он, очевидно, не приготовил, что сказать в подобном случае.
— Врут газеты, — равнодушно заметил ресэпшионист номер два, он ворошил какие-то бумаги рядом. — Газеты всегда врут. Разве вы не знаете? Вы же журналист.
Растерянный Львовский отошел от прилавка.