Мозаичная ловушка   ::   Габбер Холли

Ей понравилось здесь абсолютно все: оригинальнейший праздничный дизайн, не–обыкновенно вкусная еда и особенно искрящаяся, прозрачная, пирамидальная крыша ресторанного зала, на которую сверху, из черноты, падали белые снежинки. Это было совершеннейшим волшебством, которое, как и полагается волшебству, неминуемо должно было исчезнуть с последним ударом часов. Оказавшись потом в своем занесенном снегом угрюмом обиталище в полном одиночестве, Саманта почти физически ощутила, что ее карета уже превратилась в тыкву, а вот явится ли к ней принц с хрустальной туфелькой – бог весть.

В новогоднюю ночь Эд неожиданно появился снова, хотя заранее предупреждал, что не сможет выбраться, правда, уже под утро. Помятый, лоснящийся, потный, испачканный губной помадой и совершенно пьяный. Он каким-то чудом вскарабкался на второй этаж, встал на колени рядом с кроватью и разбудил спящую Саманту громогласным возгласом: «А где моя маленькая жена?» Потом еще добрых полчаса он, распространяя по всей спальне аромат винной бочки, мучил ее бессвязным – вероятно, покаянным – монологом, повторяя одни и те же фразы: «Я не Аттикус Финч, я не могу все время быть примером для подражания… За что, за что меня винить? Я тоже хочу иногда танцевать на столе с лифчиком на голове… Она, в конце концов, сидела рядом…»

Саманта терпеливо выслушала его путаную исповедь, по окончании которой Эд рухнул на кровать и уснул мертвым сном. На следующий день, едва разлепив глаза, он, с трудом шевеля языком, заявил, что должен полежать в горячей ванне часика два, а Саманта пусть посидит рядом с ним и о-о-очень тихонько о чем-нибудь пощебечет.