НацбесТ   ::   Денежкина Ирина

Пришли в гостиницу. Вечер уже. Никто не хочет идти в «Red club». Далеко пиздовать. Я звоню Зельвенскому.

– Приходи завтра на презентацию, – говорю.

Валерка раздевается догола и идёт в ванну. Прямо так. Видимо, смущение у него отключилось. Или его вообще не было?

…Мы тогда сидели на скамейке. И Валерка рассказывал про лагерь. Это ему казалось самым значительным тогда: лагерь. В лагере его избили «обезьяны», а потом он нашёл «своих» и размазал обезьян по асфальту. Этот момент – нашёл! – самый главный для Валерки. Он не понимает, откуда взялись в маленьком южном городке такие же мальчики, как он. Это удача, это знак судьбы, это круто. Мой любимый эпизод в рассказе – как «эти двое стояли и смотрели на него».

Валерка увлечённо повествовал об «этих двоих», а я смотрела на его худой профиль. Выхватывалось кусками: вот очки блеснули в свете фонаря. Вот его губы, как толстые черви раздвинулись и сомкнулись. Вот тонкий облезлый нос. Родинка на лбу. Шея. На ней – двойная родинка, как микроскопическая карта полушарий.

Я подумала, что хочу слышать его всегда. Этот дурацкий хриплый голос. Хочу видеть Валеркину морду каждый день.

Валерка нагнулся ко мне и что-то сказал. Про обезьян.

– Что-что? – не расслышала я.

Он подвинулся ближе. К уху. Хотел повторить, но замолчал. Я чувствовала, как он дышит мне в шею. Губы едва касались его щеки.

Мы сидели так некоторое время, у меня внутри всё обрывалось и замирало.