Нагие и мёртвые   ::   Мейлер Норман

В темноте будут устанавливать свои палатки и, возможно, получат по кружке горячего кофе. А завтра снова начнется бесконечная скучная рутина трудных и бедных событиями дней. Разведка казалась уже чем-то далеким и нереальным, но таким же нереальным был для них сейчас и бивачный лагерь. В армии все было нереальным.

Крофт по-прежнему смотрел на гору. Он лишился ее, лишился возможности сделать какое-то мучительное открытие в самом себе.

И не только в себе.

В жизни вообще. Во всем.

ПРИГЛУШЕННЫЙ ХОР.

Что мы будет делать, когда вернемся домой? (Иногда об этом говорят вслух, но большей частью думают про себя.)

Ред. Буду заниматься теми же проклятыми делами, что и прежде. А что же еще делать?

Браун. Когда мы прибудем в Сан-Франциско, я получу все свое жалованье и устрою такую попойку, какой этот город еще не видывал. Потом перехвачу какую-нибудь проститутку и целых две недели не буду делать ничего, только спать с ней и пить. Потом, не торопясь, отправлюсь к себе домой в Канзас. Буду останавливаться по пути, когда мне этого чертовски захочется, чтобы как следует кутнуть. А потом загляну к своей жене. Я не скажу ей заранее, что еду; я ей устрою маленький сюрприз. Прихвачу с собой свидетелей и, клянусь, вышвырну ее из дома. На виду у всех. У нас тут такое... Застряли здесь бог знает насколько, и никто не знает, когда получит эту маленькую хреновину в лоб. Только ждешь и исходишь потом. И узнаешь о себе такие вещи, которые, ей богу, не стоят того, чтобы их узнавать.

Галлахер.