Наш человек в Гаване   ::   Грин Грэм

— А что вы делаете после работы?

— Сейчас ничего особенного, но когда была влюблена… Мы ходили в кино, пили кофе в кафе, летом по вечерам гуляли в парке.

— Но почему все это кончилось?

— Сберечь в жизни что-то настоящее можно только тогда, когда этого хотят оба. А он все время играл роль, воображал себя великим любовником. Иногда мне даже хотелось, чтобы он хоть ненадолго стал импотентом, — это сбило бы с него спесь. Нельзя любить и быть таким самоуверенным! Если любишь, всегда боишься потерять то, что любишь, правда? — Она вдруг спохватилась. — А, черт, зачем я вам все это говорю? Пойдемте лучше делать микроснимки и писать шифровки. — Она заглянула в дверь. — Руди уже лег. Наверно, его опять тошнит. Неужели человека может тошнить так долго? А нет у вас комнаты, где бы не было кровати? Кровать всегда располагает к откровенности. — Она заглянула в другую дверь. — Стол накрыт. Холодное мясо и салат. Два прибора. Кто здесь хозяйничает? Какая-нибудь фея?

— По утрам приходит часа на два прислуга.

— А что в той комнате?

— Это комната Милли. Но там тоже есть кровать.

3



Положение было пиковое, как на него ни посмотри. Уормолд теперь уже привык выписывать деньги на непредвиденные расходы для инженера Сифуэнтеса и для профессора, жалованье себе, главному механику с «Хуана Бельмонте» и голой танцовщице Тересе. С пьяницей-летчиком обычно расплачивались ящиками виски.