Наш человек в Гаване   ::   Грин Грэм

Они просто хотели его припугнуть, как припугнули своим покушением дробьтри. Вы первый, которого они всерьез решили убить.

— Какая честь.

— Знаете, в некотором роде это даже лестно. Показывает, что вы стали им опасны.

Вытягивая через соломинку остатки пунша из-под кубиков льда, ломтиков апельсина и ананаса, украшенных сверху вишней, Готорн громко причмокнул.

— Пожалуй, — сказал Уормолд, — мне лучше туда не ходить. — Он вдруг почувствовал какое-то разочарование. — А ведь за десять лет я не пропустил ни одного банкета. Меня даже речь там просили произнести. Фирма любит, чтобы я ходил на такие обеды. Она тогда считает, что я высоко несу ее знамя.

— Вы непременно должны пойти.

— Для чего? Чтобы меня отравили?

— Да вас никто не заставляет там есть.

— А вы когда-нибудь пробовали пойти на банкет и ничего не есть? И пить-то ведь все равно придется.

— Не подсыпят же они яду в бутылку вина. Вы бы могли прикинуться алкоголиком, который ничего не ест, а только пьет.

— Спасибо. Репутация моей фирмы от этого сильно выиграет.

— А что? Все люди питают слабость к алкоголикам, — сказал Готорн. — И, кроме того, если вы не пойдете, они заподозрят что-то неладное. Вы можете провалить мой источник. А источники надо беречь.

— Это что, такое правило?

— Вот именно, старина. И еще одно соображение: мы знаем, в чем суть заговора, но не знаем заговорщиков; нам известны только клички. Если мы их раскроем, мы заставим полицию их посадить. Тогда и вся организация будет разгромлена.