Не хочу, чтобы он умирал   ::   Олдридж Джеймс

Так свершалось столь типичное для англичан насилие над собственной душой. Ясность отношений с Пикерингом действительно была ей нужна, но со Скоттом такая ясность, пожалуй, была бы ей только во вред.

— Еще далеко? — прервал его мысли голос Бентинка.

Скотт вел Бентинка к плато, откуда они должны были увидеть «Харрикейн». Еще не светало, и они шли в темноте. Шли уже целый час, молча, с трудом передвигая ноги. За этот час Скотт успел принять решение, а Бентинк выйти из себя.

— Еще один бархан — и мы его увидим, — сказал Скотт. — Если к тому времени чуть-чуть посветлеет.

Бентинк заявил, что ему дьявольски холодно, что ему осточертела пустыня, осточертело плестись и прятаться, и снова куда-то идти без всякой цели и без всякого смысла.

— Когда летишь в самолете, — говорил он, — всегда куда-нибудь прилетаешь, а потом возвращаешься обратно. А вы идете в никуда, никогда и ни до чего не доходите и видите кругом одну только пустоту. Даже если вы куда-то стремитесь, вы стремитесь в никуда.

— Привычка, — сказал Скотт. Мысли его были заняты совсем другим. Он вдруг разоткровенничался. — Вы вернетесь прямо в Каир? — спросил он.

— Да, когда доставлю в Багуш самолет. В Гелиополис — моя эскадра еще там. А что?

— Вы, наверно, увидите Люси Пикеринг?

— Ах, вот вы о чем, старина… Стало быть, дело уже на мази?

— Передайте ей от меня несколько слов, — сказал Скотт, как всегда жестко и без запинки, хотя ему явно было нелегко.