Неизвестные солдаты, кн.1, 2   ::   Успенский Владимир Дмитриевич

– Ты забыла, что, кроме всего прочего, мы одни во всем мире и у нас существует диктатура, необходимая для подавления остатков враждебных классов… Ей-богу, Тоня, я вынужден объяснять тебе прописные истины.

– Можешь не объяснять. Плодить в стране недовольных – это в задачу диктатуры не входит…

– Не горячись.

– Я спокойна. И Ермакову все равно напишу.

– Как хочешь. Мое дело – сторона.

– Конечно. – Антонина Николаевна встала, губы ее кривились. – Ты в стороне. Ты занят своими собаками и мишенями, тебе некогда.

– Тоня, есть же пределы!

– Занят мишенями и плюешь на все. А речь идет о человеке, о товарище твоего сына.

Булгаков махнул рукой и вдруг засмеялся беззвучно, только в горле булькало что-то. Обняв жену, притянул к себе.

– Пусти!

– Подожди, кипяток. Послушай немного старого дурака. Вот за год подготовил я двадцать три ворошиловских стрелка. Как думаешь, важнее это, чем теоретическим путем решать вопрос: будет или не будет Дьяконский командиром?

– Положим, важнее

– Ну, а собаки – это для развлечения. Кому карты, кому охота, кому блин с маслом.

– Мне, Гриша, Наталью Алексеевну жалко. Трудно ей.

– У нее двое детей взрослых, чего же жалеть. – Григорий Дмитриевич погладил жесткие волосы жены, собранные узлом на затылке. – На себя посмотри, морщинки вон возле губ… Голодная, наверно?

– Голодная, – прислонилась она к его плечу.

– Ну, иди, скажи Марфе Ивановне, чтобы окрошку готовила.

– Ладно, – мирно согласилась она. – А Степану Степановичу я напишу. Обещала.