JК
Неизвестные солдаты, кн.1, 2 :: Успенский Владимир Дмитриевич
Страница: 129 из 1090Небось не вывалишься.
Когда, наконец, после споров и перебранки оделись, все стали очень похожими друг на друга. Еще час назад каждого можно было узнать по одежде, по прическе, определить: городской он или деревенский. Даже в бане отличались один от другого. У того ноги толстые да короткие, у этого грудь в волосах. А теперь все одинаково: стриженые затылки да зеленые гимнастерки.
Сашка Фокин, пыхтя, натянул на туго закрученную портянку сапог, притопнул каблуком. Получилось тютелька в тютельку: не болтается и не жмет. Довольный Сашка поднялся, ища глазами Дьяконского, крикнул громко:
– Витя!
Высокий красноармеец, стоявший к нему спиной, круто повернулся.
– Ты чего?
– Не узнал, ей-богу. А ну, пилотку надень… Здорово! В Одуев бы заявиться таким, а? Ты ее на бровь, на бровь сдвинь!
Ребята вертелись перед зеркалом, с интересом разглядывали себя. Ремни затягивали так, что трудно было дышать. И хотя на многих форма сидела мешковато, пузырились на спинах гимнастерки, новобранцам казалось, что они стали уже настоящими красноармейцами.
В июле, как только кончились экзамены в школе, Виктор собрал документы и отправил в Москву, в пехотное училище. Знал, что не примут его, а все-таки послал. Теплилась в нем подспудная надежда. В автобиографии написал все, ничего не скрывая. Отказ пришел через месяц.
Особого огорчения Виктор не испытал. Знал, что в армию попадет, призовут на действительную службу.
Когда, наконец, после споров и перебранки оделись, все стали очень похожими друг на друга. Еще час назад каждого можно было узнать по одежде, по прическе, определить: городской он или деревенский. Даже в бане отличались один от другого. У того ноги толстые да короткие, у этого грудь в волосах. А теперь все одинаково: стриженые затылки да зеленые гимнастерки.
Сашка Фокин, пыхтя, натянул на туго закрученную портянку сапог, притопнул каблуком. Получилось тютелька в тютельку: не болтается и не жмет. Довольный Сашка поднялся, ища глазами Дьяконского, крикнул громко:
– Витя!
Высокий красноармеец, стоявший к нему спиной, круто повернулся.
– Ты чего?
– Не узнал, ей-богу. А ну, пилотку надень… Здорово! В Одуев бы заявиться таким, а? Ты ее на бровь, на бровь сдвинь!
Ребята вертелись перед зеркалом, с интересом разглядывали себя. Ремни затягивали так, что трудно было дышать. И хотя на многих форма сидела мешковато, пузырились на спинах гимнастерки, новобранцам казалось, что они стали уже настоящими красноармейцами.
В июле, как только кончились экзамены в школе, Виктор собрал документы и отправил в Москву, в пехотное училище. Знал, что не примут его, а все-таки послал. Теплилась в нем подспудная надежда. В автобиографии написал все, ничего не скрывая. Отказ пришел через месяц.
Особого огорчения Виктор не испытал. Знал, что в армию попадет, призовут на действительную службу.