JК
Неизвестные солдаты, кн.1, 2 :: Успенский Владимир Дмитриевич
Страница: 338 из 1090На Бесстужева смотрели с любопытством, это было неприятно ему. Казалось, что любопытство вызвано только одним: вот, дескать, человек, убивший другого человека. Какой же он? Что он переживает?.. Может быть, так, а может, и нет. Бесстужев растерялся, не способен был понять сейчас сам себя, не то что других.
А Патлюк во всеуслышание объявил: будет ходатайствовать о медали. Но за что? Тот же самый Патлюк, присмотревшись к Юрию, сказал командирам: «Да не приставайте вы к нему. Он же, как чокнутый, глядит и не видит. Сердце-то еще небось в пятках играет. Отойдет малость, тогда расспросите».
Юрия сейчас тянуло к Патлюку, возле него чувствовал себя спокойней. Вероятно, потому, что капитан очень уж просто смотрел на все: «Шлепнул офицерика, ну и порядок. Оправдал, значит, государственные харчи». Было в его словах что-то циничное, но, несмотря на это, в грубой простоте Патлюка ощущал Юрий нужную ему опору.
На командном пункте роты в выемке железной дороги старшина Черновой раскладывал ручные гранаты, выброшенные у пограничников, делил между взводами. Лейтенант Алешкин, разбитной весельчак-красавец, ерошил свои белые вьющиеся волосы и горячо убеждал Патлюка отпустить его за «языком».
– На кой ляд мне «язык» твой? Кто его допрашивать будет? Ты по-немецки знаешь?
– В штаб отправим.
– А убьют тебя, кто отвечать будет?
– Что ж, убьют! Или грудь в крестах, или голова в кустах! Вон Бесстужев у нас в героях ходит, дайте и мне отличиться, товарищ капитан, – весело напирал Алешкин.
А Патлюк во всеуслышание объявил: будет ходатайствовать о медали. Но за что? Тот же самый Патлюк, присмотревшись к Юрию, сказал командирам: «Да не приставайте вы к нему. Он же, как чокнутый, глядит и не видит. Сердце-то еще небось в пятках играет. Отойдет малость, тогда расспросите».
Юрия сейчас тянуло к Патлюку, возле него чувствовал себя спокойней. Вероятно, потому, что капитан очень уж просто смотрел на все: «Шлепнул офицерика, ну и порядок. Оправдал, значит, государственные харчи». Было в его словах что-то циничное, но, несмотря на это, в грубой простоте Патлюка ощущал Юрий нужную ему опору.
На командном пункте роты в выемке железной дороги старшина Черновой раскладывал ручные гранаты, выброшенные у пограничников, делил между взводами. Лейтенант Алешкин, разбитной весельчак-красавец, ерошил свои белые вьющиеся волосы и горячо убеждал Патлюка отпустить его за «языком».
– На кой ляд мне «язык» твой? Кто его допрашивать будет? Ты по-немецки знаешь?
– В штаб отправим.
– А убьют тебя, кто отвечать будет?
– Что ж, убьют! Или грудь в крестах, или голова в кустах! Вон Бесстужев у нас в героях ходит, дайте и мне отличиться, товарищ капитан, – весело напирал Алешкин.