JК
Неизвестные солдаты, кн.1, 2 :: Успенский Владимир Дмитриевич
Страница: 414 из 1090На буграх, где посуше, виднелись заросли дубняка и березовые перелески – передовые отряды раскинувшихся дальше к северу глухих, болотистых дебрей Налибокской пущи.
В тени под тарантасом Виктор устроил комиссару постель: натаскал травы, сверху накрыл ее плащ-палаткой. Напоил мерина в ручье, а пустить пастись побоялся – уведут за милую душу и спасибо не скажут. Стреножив коня, привязал его вожжами к колесу, благо трава вокруг была и сочная, и высокая.
Пока Полина варила на костре кулеш с салом, Виктор сходил на хутор. Принес оттуда две буханки свежего белого хлеба и крынку молока. На хуторе стояла какая-то караульная рота, походная хлебопекарня и половина редакции армейской газеты на двух грузовиках, отбившаяся от своих и тоже направлявшаяся к Минску. У журналистов был радиоприемник, они слушали Москву и вообще, как положено газетчикам, знали все, что творится на белом свете. Дьяконский уговорил одного из них, младшего политрука, прийти к полковому комиссару. Знал, что Коротилов, как без курева, мучается без радио и газет. Младший политрук, чернявый, коротко остриженный под бокс, держался солидно, говорил искусственным баском.
– Видите ли, товарищ полковой комиссар, ситуация несколько оригинальная. По сообщениям нашего радио, вчера наши войска вели ожесточенные бои с противником в районе Белостока и Гродно, то есть вблизи государственной границы. А мы, собственно, третьего дня оттуда. Гродно взят немцами, это я знаю достоверно.
– Ну, а южнее, южнее что? – торопил Коротилов, поглаживая ногу.
В тени под тарантасом Виктор устроил комиссару постель: натаскал травы, сверху накрыл ее плащ-палаткой. Напоил мерина в ручье, а пустить пастись побоялся – уведут за милую душу и спасибо не скажут. Стреножив коня, привязал его вожжами к колесу, благо трава вокруг была и сочная, и высокая.
Пока Полина варила на костре кулеш с салом, Виктор сходил на хутор. Принес оттуда две буханки свежего белого хлеба и крынку молока. На хуторе стояла какая-то караульная рота, походная хлебопекарня и половина редакции армейской газеты на двух грузовиках, отбившаяся от своих и тоже направлявшаяся к Минску. У журналистов был радиоприемник, они слушали Москву и вообще, как положено газетчикам, знали все, что творится на белом свете. Дьяконский уговорил одного из них, младшего политрука, прийти к полковому комиссару. Знал, что Коротилов, как без курева, мучается без радио и газет. Младший политрук, чернявый, коротко остриженный под бокс, держался солидно, говорил искусственным баском.
– Видите ли, товарищ полковой комиссар, ситуация несколько оригинальная. По сообщениям нашего радио, вчера наши войска вели ожесточенные бои с противником в районе Белостока и Гродно, то есть вблизи государственной границы. А мы, собственно, третьего дня оттуда. Гродно взят немцами, это я знаю достоверно.
– Ну, а южнее, южнее что? – торопил Коротилов, поглаживая ногу.