JК
Необыкновенные страдания директора театра :: Гофман Эрнст Теодор
Страница: 100 из 141Мне удалось расшевелить, зажечь делом даже вялые души, все козыри были у меня в руках! Даже оба дворянина, от природы большие хамы, приладились удивительным образом и, лишь чуть наведя лоск на собственное природное хамство, оказались весьма занятны и забавны. Длинная эта пьеса была сыграна в полном соответствии оригиналу без каких-либо сокращений.
Серый. Даже с селедками сэра Тоби?*
______________
* Шекспир. "Двенадцатая ночь, или Что угодно", первый акт, пятая сцена (Примеч. автора.).
Коричневый. В селедках, дорогой друг, не было нужды, в пьесе было и так достаточно соли, чтобы поддерживать в перекормленной черствым хлебом наших новейших трагедий, комедий и драм публике постоянную жажду. Спектакль удался, потому что всё дружно взаимодействовало, никто не вносил ничего чужеродного, никто не выходил за пределы именно того, что ему надлежало сыграть. Благодаря совершенному единству игры все вырисовывалось четко, и ни одна сцена, даже ни одно слово не показались излишними. Воздействие на публику оказалось таким, как я и предполагал. В первый же раз от души смеялись над сэрами, но особенно над Мальволио, а именно в сцене в темнице, когда шут говорит с ним, назвавшись священником сэром Томасом, остальное не очень понравилось. Затем выделилась Мария... затем нежные сцены Оливии, герцога... разительное сходство сестры и брата произвело большое впечатление тоже с первого раза... Потом я дал в промежутке "Человеконенавистничество и раскаянье", после - "Осенний день"{439}.
Серый. Даже с селедками сэра Тоби?*
______________
* Шекспир. "Двенадцатая ночь, или Что угодно", первый акт, пятая сцена (Примеч. автора.).
Коричневый. В селедках, дорогой друг, не было нужды, в пьесе было и так достаточно соли, чтобы поддерживать в перекормленной черствым хлебом наших новейших трагедий, комедий и драм публике постоянную жажду. Спектакль удался, потому что всё дружно взаимодействовало, никто не вносил ничего чужеродного, никто не выходил за пределы именно того, что ему надлежало сыграть. Благодаря совершенному единству игры все вырисовывалось четко, и ни одна сцена, даже ни одно слово не показались излишними. Воздействие на публику оказалось таким, как я и предполагал. В первый же раз от души смеялись над сэрами, но особенно над Мальволио, а именно в сцене в темнице, когда шут говорит с ним, назвавшись священником сэром Томасом, остальное не очень понравилось. Затем выделилась Мария... затем нежные сцены Оливии, герцога... разительное сходство сестры и брата произвело большое впечатление тоже с первого раза... Потом я дал в промежутке "Человеконенавистничество и раскаянье", после - "Осенний день"{439}.