Тропа войны   ::   Мерфи Уоррен

В худшем случае он оказался бы живым мертвецом в одном из концентрационных лагерей, заполнивших необъятные российские просторы.

Но в России сейчас царили новые порядки, если их можно было с полным правом назвать новыми, и Валашников, избежав военного трибунала, был назначен служить в народный порт Владивосток, где занимался в основном просмотром отечественных телепередач. Однажды в конфиденциальной беседе он заметил, что если «часами смотреть наше телевидение, то вечный сон не покажется вечным».

Темные глаза Валашникова уже не сияли умом и талантом юности. Щеки обвисли, он почти полностью облысел, лишь на висках и за ушами торчали пучки седых волос. Толстое брюшко выдавалось вперед, словно мяч. Он сидел за столом в старом шелковом халате и пил чай с сахаром вприкуску.

— Правда, русское телевидение — лучшее в мире? — спросила его десятилетняя подружка, хорошенькая девочка с пухленькими щечками и миндалевидными глазами, которая терпела его объятия за финики в сахаре и мелкие монетки.

— Нет. Оно скучное.

— А ты когда-нибудь смотрел другое?

— Да. Американское. Французское. Английское.

— Ты был в Америке?

— Я не имею права говорить об этом, лапочка. Иди сюда, сядь рядышком.

— Мне снять трусики?

— Да, ты же знаешь, как мне нравится.

— Мама говорит, ты должен мне за это давать больше денег. А мне нравятся конфеты.

— У меня мало денег. Я дам тебе лимонный леденец.

— Я хочу сначала посмотреть новости.