Ни слова о войне и о смерти (рассказы)   ::   Горалик Линор

Для него это сюрприз, он страшно мнется и даже пытается ко мне подлизаться, но я строг и удостаиваю его только кивками головы, продолжая смотреть в окно. Однако и у него есть для меня сюрпризик: я полагал, что он пришел побеседовать и "выровнять линию", но нет: оказывается, он притащил с собой готовый договор. Он читает мне этот договор вслух, я практически не разбираю ни слова, меня трясет в ознобе, и я изо всех сил стараюсь это скрыть, чтобы он не позвал медсестер и не ушел, и не пришел потом еще раз. Я готов сделать все, чтобы больше никогда его не видеть, я сдерживаю дрожь и тошноту, и даже готов дать разыграться поднимающейся в груди боли, чтобы только не звать медсестер. Внезапно мальчик-с-пальчик повышает голос, ему очень надо, чтобы я услышал и воспринял нечто из его волшебного документа, по которому моя жена переходит в распоряжение всего мужского населения земного шара. Я сосредотачиваюсь и понимаю: Алена отказывается от всего имущества. Всего, любого. Дом, машина, трогательные наши маленькие накопления остаются мне. Алена хочет только развод.

Когда он уходит, мы с тобой остаемся вдвоем. Мне делают два укола, но момент пропущен, и от боли я начинаю слабо скулить и плакать. Ты нежным жестом кладешь ладонь мне на грудь, ладонь каменная, боль не проходит, а только стягивается под то пространство, где лежит твоя ладонь, как войско под стяг, и там сейчас располагается ад, не филиал его, а весь гееном целиком, и я испытываю все муки всех грешников всех времен, сосредоточенные в крошечном овале.