Номер Один, или В садах других возможностей   ::   Петрушевская Людмила

Я ему еще в самолете рассказывал много

об энтти, дурак, вводил в курс дела, и о том, что так и не смог

записать ночное пение Никулая. Выпьем, да, но вместе, и записать не

удается, неловко использовать слабость Никулая, как бы пожаловался со

смехом я ему. Ну и Юра решил, видимо, провести эксперимент сам, хотя

Никулай - это мой информант, это я перевел его эпос, пять песен

Емолой-хайыра, не шутки. Еще две у меня на пленке записаны, лежат в

ожидании денег, кстати, как и первые пять.

Второй

Денег нет!

Первый

А потом я рано утром вернулся в гостиницу, пошел искать Никулая, все

спят вповалку, дух ужасный, нашел его под столом и развязал. Он не мог

шевелить руками. А ему же надо вечером играть на уоле! Я сделал втык

администраторше, там такая убоина Валентина работает, поднялся наверх,

разбудил Юру. Юра тут же похвастался мне, что записал ночное пение

Никулая. Выпили пивка. Он был в ударе. Шутил, смеялся. Я промолчал

насчет того, что надо было развязать Никулая как только он уснул.

Вообще как бы проглотил это соображение. Ни в чем не упрекал. Я

попросил его только показать мне кассету. Сказал ему, что расшифровать

ночное пение смогу только я. Сам он не понимает языка энтти как будучи

вообще арабист. И что все равно всю работу надо будет делать вместе. Он

мне показал запись. Я ее прослушал, очень многое понял, догадался.

Одним словом, свел концы с концами.