Номер Один, или В садах других возможностей   ::   Петрушевская Людмила

В прошлый раз Никулай мне

сказал эдак покровительственно: "Тут в землеесть камер". Так

выразился. "В земле есть камер". Я тогда не придал значения. А теперь,

когда я услышал это ночное пение, я связал эти две вещи между собой, и

мы с Юрой, придя на место, увидели там верхний камень, взялись и

отвалили этот камешек весом в центнер хороший...

Второй

Да, этот Кухарев хоть мелкий, но здоровый. Ты послабже будешь. Ты

слабый научный сотрудник, ха-ха! Гм.

Первый

Срубили пару мелких пихт, использовали их как рычаги. Под камнем был

еще камень, плоский, сдвинули его, там как бы устье колодца и есть

расширение вниз. Все нетронутое. Сделали из этих пихт что-то типа

трапа, спустились. Там уже следующий камень был отвален, мы бы не

справились. Видимо, могильник уже посещали, потому что и склеп над ним

был нарушен, а он из толстых бревен лиственницы. Когда-то, видимо,

ворами был проломлен туда люк, и с незапамятных времен в склеп

набралась вода, она, соответственно, превратилась в лед, в ледяную

линзу такую неизвестного размера, может быть даже очень большую... И

таким образом все захоронение оказалось внутри этой линзы, причем в

первозданном состоянии. Это и есть их святилище, мольбище. Никулай-уол

знает то, что может знать только мамот, но у него, я повторяю, с

мамотами сложные отношения, они как бы соперничают. Никулай-уол считает

себя рангом выше. Он и мамот, потомственный мамот, но он и поэт.