Нортенгерское аббатство   ::   Остин Джейн

Я понимаю, что кажусь в нем уродиной, но мне безразлично – это ведь любимый цвет Вашего замечательного брата! Не теряйте же ни минуты, моя любимейшая, моя обожаемая Кэтрин, и напишите сейчас же ему и той, которая вечно... и т. д.".

Такое явное лицемерие не могло ввести в заблуждение даже Кэтрин. Непоследовательность, противоречивость и лживость письма бросились ей в глаза с первых же строк. Ей было стыдно за свою бывшую подругу и стыдно, что когда-то она могла ее любить. Выражения привязанности Изабеллы были настолько же отвратительны, насколько никчемны ее извинения и бесстыдны ее просьбы. «Писать Джеймсу, чтобы ее выгородить? Нет, Джеймс никогда больше не услышит имени Изабеллы из уст своей сестры!»

Когда Генри вернулся из Вудстона, она рассказала ему и Элинор о спасении их брата, – искренне их поздравив, – и с негодованием прочла вслух наиболее существенные места письма. Закончив чтение, она воскликнула:

– Знать не хочу никакой Изабеллы и всего, что с ней связано! Она должна считать меня дурочкой – иначе бы она так не писала. Но, быть может, благодаря письму я научилась разбираться в ней лучше, чем она разбирается во мне. Я поняла, что она собой представляет – тщеславная кокетка, которой не удались ее козни. Вряд ли она хоть когда-нибудь была привязана ко мне или к Джеймсу. Лучше бы я ее вообще не встречала!

– Пройдет немного времени, – сказал Генри, – и вам покажется, что вы с ней и вправду никогда не встречались.

– Не могу понять одного. Ее планы в отношении капитана Тилни провалились.