Тульский-Токарев. Том 1. Семидесятые-восьмидесятые   ::   Константинов Андрей

На кухне его встретила старушка-соседка — Дарья Ивановна Панаева, про которую говорили, что она «еще из бывших». Как-то раз Артем заглянул к ней в гости в комнату, и пока Дарь-Ванна уходила на кухню ставить чайник — успел прочитать страничку в старой тетрадке, лежавшей открытой на столе. Артем почти ничего не понял, но с тех пор почему-то слегка побаивался старушку. Токарев-старший и Богуславский считали ее «сурьезным человеком».

* * *

Из записной книжки Панаевой.

У русских точно по несколько жизней, раз они так легко ее отдают за царство нескольких сотен мерзавцев. Может, не у русских, но у советских? Все же у русских — куда денешь девятьсот пятый, оба семнадцатых.

14 декабря, 1941 год — я на год старше. Вокруг головы злющий нимб.

131 год назад на Сенатской ожиревшим от безделья не удалось разворовать империю.

Вошла в мир, когда уже миллионы нравственно самых здоровых мужиков резали друг дружку во имя процветания кафешантанов в трех-четырех столицах.

В двадцать лет только обрадовалась — полоумный Николаев попал-таки в плебейский затылок «нашего Мироныча»!

А-а-а — не долго… У них не поухмыляешься!

Кажется, навечно в Кокчетавской области, пгт. Кзылту. Доросла до учительницы младших классов.

— Молоденькие казахи, почему надо обожать старого грузина?

Дико.

«КОКЧЕТАВПГТКЗЫЛТУ» — оно! Козлячье комиссарское арго.

* * *



— Господа офицеры гуляют? — светски поинтересовалась Дарья Ивановна.