Туманный берег   ::   Русанова Вера

Кому угодно скажу, что ничего не знала. А что? Приехала ко мне бывшая жиличка с ребенком, сказала, что перекантоваться надо. Что? Выгнать на улицу?.. Извините, не так воспитаны!

Кира Петровна говорила тихо и спокойно, без надрыва и пафоса. И Лиля чувствовала, что боль потихоньку уходит. Свечка в её слабых, дрожащих руках горела, язычок огня плясал. "Отче наш" она не помнила и поэтому повторяла про себя с отчаянием и болью: "Вадим... Вадим... Вадим"...

Все изменилось в один день. Все стало с ног на голову. Он просто вошел в кабинет, когда Лиля просматривала вчерашнюю "Комсомолку". Когда все было уже позади. И обморок на лестнице, и четыре дня капельниц в больнице, и тоскливые дожди за окном, когда хочется повеситься, и Маринкино ненужное: "Валерка опять про тебя спрашивал, говорил - ждет, когда ты во всем разберешься".

За окном был декабрь. Рядом с фонтанчиком в холле уже стояла Новогодняя елка, и даже здесь, в кабинете, свежо и терпко пахло хвоей.

- Чем занимаетесь? - со странной усмешкой спросил Вадим.

Она удивилась и просто ответила:

- Читаю.

- А-а.., - протянул он. Помолчали. Ей вдруг вспомнилась Анна Ивановна, руководительница школьного драмкружка, которая говорила: "Дети, надо уметь слушать и слышать! Если партнер на сцене рассказывает вам о том, что Кащей украл прекрасную царевну, а вы при этом думаете о том, что мама дома заставит мыть посуду, это уже не только не театр. Это и не жизнь. Или неправильная жизнь... Надо уметь слышать и помогать друг другу".